Сильнее только страсть - [90]

Особенно сомневался граф Уорик, знавший, пожалуй, лучше других мнимые таланты короля и подлинный воинский дар Роберта Брюса – дар, который он испытал на собственной шкуре в пору пребывания в Шотландии и участия в боях.

Почти всю зиму английский король провел в спорах со своими подданными: Уорик, Глостер, Ланкастер и другие весьма неохотно подчинились ему, только когда он пригрозил силой вынудить их предоставить ему воинов для похода в Шотландию. В результате английская армия достигла численности в тридцать тысяч человек, не считая многочисленных обозов, и начала движение на север. Первым пунктом остановки наметили Берик, сохранившуюся английскую крепость, и уж оттуда продвигаться с боями к Стерлингу на помощь тамошнему гарнизону.

Берик, по мнению Брюса, не являлся таким уж важным стратегическим объектом, и он решил сосредоточить внимание на Стерлинге, для чего уже вскоре после прибытия в замок Гленкирк с освобожденной из рук похитителей Джиллианой они с Джоном удалились в кабинет, где несколько часов провели над картами и составлением подробного плана военных действий.

Работали они напряженно, не отходя от карт еще два дня. К середине третьего дня Брюс сказал своему другу с удовлетворенной улыбкой:

– А теперь давай позовем твою Джиллиану и послушаем ее мнение о наших намерениях.

Предложение пришлось Карлейлю по душе, хотя он принял его за шутку. Но даже если бы они захотели позвать Джиллиану, то не смогли бы. Джиллиана и сестра Мария с утра отправились в селение навестить Агнес, которая, как почти Все женщины, рожавшие впервые, не могла думать и говорить ни о чем другом, кроме своей беременности, и считала, что та протекает у нее как-то по-особенному, совсем не так, как у всех остальных женщин на свете. Агнес хотела, чтобы у нее родилась дочь, что совсем не устраивало свекра, мечтающего о внуке, и бедная Агнес боялась расстроить старика.

Оказалось, Роберт Брюс отнюдь не шутил, когда выразил, намерение поговорить с Джиллианой о готовящейся военной операции. Как человека с достаточно широким кругозором, его интересовало мнение со стороны, тем более если «сторона» – дочь и выученица самого Уоллеса, к тому же с острым умом и такой же наблюдательностью.

Когда Джиллиана вернулась от Агнес, Роберт позвал ее в комнату к разложенным на столе картам и бумагам с кое-какими записями.

Начал он с того, что рассказал ей про общее положение дел; примерная численность шотландской армии – десять тысяч, что в три раза меньше, чем у англичан. Пятьсот из них – на лошадях, под командованием Кита, у которого, помимо храбрости и опыта, зычный голос и хорошее умение маневрировать своим отрядом. У англичан численность конницы составляет две тысячи. Еще разведчики сообщают, что англичане намерены стать лагерем у Берика и уж оттуда начать движение к Стерлингу. В состав их армии включены войска из Ирландии и Уэльса, успешно покоренных еще отцом короля нынешнего, воины которых не слишком любят англичан, но и не воюют сейчас против них, так что надеяться, что перейдут на сторону шотландцев, не приходится.

– Помню, ты говорила правильные слова об умелом использовании местных условий, – сказал Брюс. – На это у меня большие надежды. А что скажешь о самом начале операции?

– Нельзя позволить англичанам приблизиться к Стерлингу, – не очень уверенно проговорила Джиллиана: ей было неловко, что сам Брюс чуть ли не советуется с ней.

– Если англичане приблизятся к Стерлингу, – сразу согласился он, – то мы проиграем...

Джиллиане становилось все интереснее, мысль работала быстрее, нерешительность и смущение отступали. – Где расположены наши войска? – осмелилась спросить она.

Брюс нагнулся над картой, постучал по ней согнутым пальцем.

– На реке Форт, близ Баннокберна. Там крутые склоны, много болот. Атаковать нас отсюда трудно.

– А дальше? Как будем действовать дальше?

Она почти крикнула от возбуждения, забыв, с кем разговаривает, и Роберт спокойно ответил:

– Наша задача – затянуть туда их кавалерию, не вступая в бой, а самим выбраться потом кружными путями. Вот здесь, видишь? По заранее подготовленным тропам.

– Надо запереть их там, милорд! Устроить ловушку!

– Волчьи ямы и прочее. Я уже распорядился.

Она удовлетворённо кивнула и вновь наклонилась над картой. В таком положении и застал ее вошедший в комнату Карлейль, с неодобрением уставившийся на жену, которая, не замечая его, продолжала говорить.

– ...А лошади у наших конников там, в болотах, должны быть легкие, небольшие. Не такие, как Саладин у Джона или ваш Митрас.

– Я оставлю Митраса дома и сяду на пони, – улыбнулся Брюс. – Но ты права: пускай англичане тонут на своих боевых тяжеловесах.

– Отец говорил, – продолжала Джиллиана, – что в хорошей армии люди воюют сердцем, не только оружием. Пусть командиры их поменьше ругают...

Было сказано как будто прямо для Карлейля, который уже хотел раскрыть рот, чтобы отчитать жену за то, что смеет учить военачальника, но тот кивнул и сказал:

– Вообще-то хорошие советы, как известно, давать легче, нежели выполнять, но все равно спасибо. Скажу прямо: на их души и сердца я возлагаю главные надежды. А еще на то, что король Эдуард сам поведет свои войска. Для нас он сделал бы лучший подарок, ведь он ничего еще толкового за все царствование не совершил. Молюсь, чтобы продолжал в прежнем духе...