Сильнее страха - [31]

— Разве случайность то, что вы заговорили со мной в библиотеке? Случайно ли вы взялись за мной следить? Случайно ли стали копаться в моем прошлом, пригласили обедать, поселили в своей квартире?

— Нет, во всем этом виноват только я, — смущенно признал Эндрю.

— Тогда на что вы пытаетесь намекать?

— Честно говоря, сам не знаю.

— Не припомню, чтобы я о чем-то вас просила. Велите кучеру остановиться! Здесь воняет мокрой лошадью. Выпустите меня! И оставьте в покое!

— А мне нравится конский запах. Раньше я боялся лошадей, но это в прошлом. Я оплатил полный круг. Если вы не успеете ответить на мои вопросы, мы сделаем второй круг. Мне спешить некуда.

— Мы так тащимся, что я могу спокойно выйти.

— Ну и характер у вас!

— Это у нас семейное.

— Я согласен начать этот неудачно сложившийся разговор заново.

— Кто виноват, что он так сложился?

— Один глаз у меня наполовину заплыл, и вы еще хотите, чтобы я принес извинения?

— Не я же вас отлупила!

— Не вы. Но не будете же вы утверждать, что эта фотография никак с вами не связана?

Сьюзи Бейкер с улыбкой вернула фотографию Эндрю.

— На ней вы выглядите лучше, чем сейчас.

— Ночью, перед тем как позировать, я хорошенько выспался. К тому же мне тогда не нужно было лепить на физиономию пластырь, видите?

— Больно? — спросила Сьюзи, ласково касаясь брови Эндрю.

— В какую историю вы вляпались, мисс Бейкер? Кто нас выслеживает, кто взламывает наши двери?

— Вас это не касается. Я вам очень сочувствую. Завтра попрошу пересадить меня в читальном зале за другой стол. Держитесь от меня подальше — и будете в полной безопасности. А теперь велите кучеру меня высадить.

— Кто тот человек, который вышел незадолго до вас из бакалеи в тот вечер, когда мы столкнулись на улице?

— Не знаю, кого вы имеете в виду.

— Его. — И Эндрю достал из кармана полученные из Франции фотографии.

Сьюзи внимательно их рассмотрела и помрачнела.

— На кого вы работаете, мистер Стилмен? — спросила она.

— На «Нью-Йорк таймс», мисс Бейкер, хотя сейчас нахожусь в длительном отпуске по состоянию здоровья.

— Вот и занимайтесь своими статьями! — И она потребовала, чтобы кучер остановил коляску.

Спрыгнув на землю, Сьюзи зашагала по главной аллее Центрального парка пешком. Кучер оглянулся на пассажира, ожидая дальнейших инструкций.

— Будьте так добры, — обратился к нему Эндрю, — спросите у меня, во что я опять собираюсь вляпаться. Мне необходимо услышать собственный ответ.

— Прошу прощения, сэр? — Кучер не понял ни слова.

— Развернете вашу клячу за лишних двадцать долларов?

— За тридцать я даже нагоню вашу даму.

— Двадцать пять!

— Идет!

Кучер развернулся, лошадка пошла рысью. Доехав до Сьюзи, кучер натянул поводья.

— Садитесь! — приказал Эндрю.

— Лучше отстаньте, Стилмен, я приношу несчастье.

— Я ничем не рискую, я неудачник с рождения. Сказано вам, садитесь, а то промокнете.

— Уже промокла.

— Тем более. Укройтесь, иначе простудитесь.

Дрожа от холода, Сьюзи вскарабкалась в коляску, плюхнулась на банкетку и забилась под плед.

— После несчастья в горах вас погрузили в самолет необычной компании. На такой ведь не купишь билет в аэропорту?

— Вам виднее.

— Кто такой Арнольд Кнопф?

— Доверенное лицо моей семьи. Отца я не знала, Кнопф был мне за крестного.

— Кто вы, собственно, такая, мисс Бейкер?

— Внучка покойного сенатора Уокера.

— Это имя должно мне что-то говорить?

— Он был одним из ближайших советников президента Джонсона.

— Линдона Бейнса Джонсона, преемника Кеннеди?

— Его самого.

— Какая связь между дедушкой-сенатором и вашими злоключениями?

— Странный вопрос для репортера! Вы что, не читаете прессу?

— Джонсона избрали президентом аж в 1964 году. Меня тогда не было даже в проекте — какая пресса?

— Вокруг моей семьи разразился скандал общенационального масштаба. Из-за этого деду пришлось отказаться от дальнейшей карьеры.

— Любовница? Присвоение общественных средств? То и другое?

— Его жену обвинили в государственной измене и убили при попытке побега.

— Оригинально! Но вы-то при чем, вас тогда еще на свете не было?

— Моя бабушка ни в чем не была виновата, и я дала себе слово, что докажу это.

— Благородно! И что, по прошествии сорока шести лет это может кому-то навредить?

— Похоже, что так.

— В чем состояла ее измена?

— Она якобы собиралась продать наши военные секреты Советам и китайцам. Тогда вовсю шла война во Вьетнаме, она была женой высокопоставленного советника правительства и могла подслушать важные разговоры.

— Ваша бабушка была коммунисткой?

— Я в это никогда не верила. Она была яростной противницей войны и социального неравенства. Кроме того, она имела некоторую власть над мужем, но разве это преступление?

— Смотря в чьих глазах, — ответил Эндрю. — Думаете, это было ложное обвинение из-за влияния, которое она оказывала на вашего деда?

— Матильда ничуть в этом не сомневалась.

— Матильда?

— Их дочь, моя мать.

— Оставим в стороне мнение вашей матушки. Вы располагаете какими-нибудь уликами?

— У меня есть принадлежавшие Лили бумаги и записка, написанная ею перед бегством. Она шифрованная, я никак не могу ее прочесть.

— Да, маловато…

— Мистер Стилмен, я должна вам кое в чем признаться. Я вас обманула.