Сильнее пламени - [5]

Сам он это прекрасно понимал, а потому умело пользовался любовью соотечественников к героям Голливуда.

Вот и сейчас, вальяжно, как привыкли показывать на широком экране отрицательных персонажей, он занял своё место в интерьере директорского кабинета.

Уселся в глубокое кожаное кресло, одно из нескольких, установленных перед широчайшим письменным столом «хозяина» и, разве что ноги не вытянул на полированную столешницу.

Только и дело своё визитёр знал.

Не теряя больше времени на процесс своего, чуть ли не театрализованного явления перед очами руководством, он немедленно начал священнодействовать над тем, с чем пришёл на доклад.

Потянувшись со своего места, Виталий Павлович с достоинством и гордостью за проделанную титаническую работу раскрыл перед академиком Дмитрием Окуневичем своё сокровище.

Как оказалось, ценностью не уступало его содержимое любому кладу. Ведь состояло оно, из почти сотни листов печатного текста, только что, перед данным отчётом директору, приведённое службой Бокарева в законченный, итоговый вид, каким привык академик, всегда видеть, поступающую ему на подпись, служебную документацию.

Когда тот — седой, вальяжный гигант с орлиным профилем породистого лица, едва уткнулся, наконец, в поданное ему детище службы безопасности, как из кресла с, удобно усевшимся в него кинематографическим «гангстером», сразу же последовали исчерпывающие устные комментарии.

— Это всё наши, проверенные лица, получившие личный допуск к работе иностранной комиссии! — ловя взгляд Дмитрия Сергеевича на открытых тем, страницах доклада, пояснил «особист».

Едва же очередной лист оказывался благополучно перевёрнутым, как следовал похожий анонс к очередному документу:

— План работы американцев, предложенный ими, был переработан нами с учётом наших же собственных возможностей!

И далее не скупился толстяк на слова, отдельные реплики и даже распространённые фразы, толково и со знанием темы, представляя Виталий Бокарев всё — до последней мелочи.

Как из того, что уже было предпринято, так и только намечавшегося к приёму делегации инспекторов из Северо-Атлантического Блока, прибывающей для проведения у них на предприятии контрольной проверки в рамках выполнения российскими партнёрами условий «Договора по ограничению ракетных наступательных вооружений средней и меньшей дальности».

Впрочем, так, как желал раньше, «от корочки до корочки», просматривать документы в «коленкоровом собрании от Бокарева» важный директор химического завода не стал.

— Решил я во всём довериться тебе, дружище! — донеслось из-за письменного стола к, сидевшему в глубоком кожаном кресле, собеседнику. — Возвращаю, Виталий Павлович, тебе бумаги обратно и благословляю на точное и своевременное их исполнение!

Причём, основой решения стала не столько компетентность самого главного исполнителя, сколько то, что прежде уже не раз докладывали академику это же самое ещё в черновых вариантах. Как другие службы завода, так и ответственные представители компетентных органов городского и регионального уровней.

Ведь там, имели с директором ОХЗ постоянный и без посредников прямой телефонный контакт. Осуществляли который по особой — «кремлёвской» линии высокочастотной связи. Надежным образом, защищенной от возможной прослушивания чужаками.

Лишь для порядка Дмитрий Окуневич ещё немного пошелестел страницами, потом поднял потеплевшие глаза на Виталия Бокарева.

Когда тот, не зная, какой еще реакции ожидать после уже услышанной им похвалы, забыл про имидж опасного киногероя, чуть ли не скукожился в кресле перед начальственным столом, владелец кабинета уже без прежней строгости и гораздо теплее произнёс:

— Ты, Виталий Павлович, при этом сам не слишком отвлекайся на рядовые мелочи, давай уже добивайся цели по-простому, что называется, переходи «ближе к телу».

И сам же конкретизировал новый вопрос:

— Что сообщили нам контрразведчики непосредственно по персональному составу делегации инспекторов НАТО?

Но и тут, услышав, столь узко поставленный, требующий при ответе, немалой конкретики, вопрос, Виталий Бокарев ни сколько не утратил своей былой уверенности.

Только для порядка раскрыв перед глазами собственный блокнот, распухший от множества рукописных пометок, он продолжил шпарить по его страницам, как по тексту в энциклопедии.

Порой даже, вовсе не заглядывая в эти свои личные предварительные записи, теперь вдолбленные в голову, как «Отче наш» или таблица умножения, за предыдущие бессонные сутки:

— Самым главным у натовцев чином заявили на время поездки некоего господина Маркуса Стронга.

Позволив собеседнику привыкнуть к иностранной фамилии, Бокарев продолжил характеризовать сановного янки:

— По факту он на самом деле возглавляет секторальную сибирскую комиссию по ограничению ракетного вооружения меньшей и средней дальности.

С благоговейным, каким-то, шелестом Виталий Павлович перевернул страницу в своём блокноте:

— Следующий в служебной иерархии у них, по всей видимости, идёт Джошуа Гровс, по основной «легенде» он — представитель подкомитета Конгресса США.

При этом Виталий Бокарев едко усмехнулся:

— Но на самом деле, хотя этот господин и является действующим и достаточно высокопоставленным сотрудником Центрального Разведывательного Управления, а в предстоящей миссии тоже не более чем просто «ширма» для отвода глаз в большой игре.