Силиконовая любовь - [33]
Николя закрыл книгу, выключил свет и стал вслушиваться в голоса, стараясь угадать, что происходит там, за дверью. Вдруг суматоха прекратилась, сменившись полной тишиной. Любопытство подталкивало Николя посмотреть, что они делают, но смутное предчувствие опасности удерживало его в комнате. Постепенно напряжение и настороженность отступили, и Николя погрузился в глубокий сон. Ему снились оргии, развратные и грязные, распущенные женщины доставляли ему сладостные удовольствия, исполняя все его сексуальные прихоти и фантазии. От насыщенно приятного чувства он проснулся и увидел голову с белокурыми волосами внизу своего живота, двигавшуюся в такт биения сердца. Мокрый и теплый язык ласкал его мягко и нежно, умело перебирая каждую складочку его плоти. Над лицом Николя склонилась Пенелопа:
— Я думала, что ты умер.
Тем временем блондинка продолжала волнообразно двигаться между его ног, насыщая приятные чувства и доводя Николя до предвкушения оргазма. Сперма вырвалась наружу, как фонтан, и пульсировала долго и напряженно, сопровождаемая несдерживаемыми криками удовольствия всех троих участников сексуального развлечения.
Блондинка, худая, с неразвитой женской фигурой, выскользнула за дверь.
— Кто это? — спросил Николя, терзаемый смутными подозрениями.
— Это Томас, ты его видел у Мишель… — ответила Пенелопа.
Внутри Николя все всколыхнулось от резкого чувства тошноты. Он подскочил с кровати, вбежал в туалет, наклонился над унитазом, его вырвало. Его еще долго мучили рвотные позывы, а пустой желудок, казалось, выворачивался наружу. Наконец конвульсии прекратились, Николя поднялся и увидел себя в грязном зеркале: на него смотрело бледное и перекошенное лицо чужого человека. Ужас сковывал все его члены. «Боже, что подумала бы обо мне мать, если бы узнала обо всем этом?!» — пронеслось в голове Николя.
Вернувшись в комнату, он упал на кровать Пенелопы. Сквозь грязное окно пробивались первые отблески раннего утра. Слабые лучи осветили комнату. Взгляд Николя отрешенно скользил по бесформенным поверхностям предметов, которые его окружали. Наконец он остановился на куске разбитого зеркала на тумбочке, на котором белели две полоски кокаина, оставленные заботливой Пенелопой. Николя протянул руку к зеркалу и, не задумываясь, нюхнул белый порошок. Голова закружилась, сердце отчаянно заколотилось.
В дверном проеме появилась Пенелопа. На ее лице вырисовывались одновременно и удовлетворение, и вина: еще одна жертва попала в сети ее паутины. Втягивать людей в свой собственный ад было для нее своеобразной игрой, азартной и рискованной, позволяющей почувствовать силу власти над другим человеком. Но на этот раз жертва, стоящая на пути в ад, казалась слишком слабой и беззащитной. Пенелопа подошла к кровати и добрым, почти материнским голосом сказала:
— Начинай понемногу: это не кокаин, а героин.
Но было поздно. Николя уже отправился в путь в поисках смерти. Он летел в черную бездну, откуда не было возврата. Он старался схватиться за что-нибудь и остановить это ужасное падение, но руки скользили по гладкой поверхности, не находя ни уступа, ни впадины. Он хотел кричать, но у него ничего не получалось. Наконец он ушел в полное небытие.
Пенелопа тем временем взяла цифровой фотоаппарат и принялась снимать отключившегося Николя. Лицо молодого человека было похоже на гротескную маску, изображавшую страдание, разбавленное ужасом. В маниакальном экстазе Пенелопа продолжала щелкать фотоаппаратом, стараясь запечатлеть все оттенки человеческой трагедии. Уже не первый раз она видит смерть на лице этого молодого человека, но на этот раз сходство с мертвецом было абсолютным.
Сбросила фотографии в компьютер, выбрала самую удачную, ввела имя файла: «Посланник смерти». Распечатала на цветном принтере и начала срисовывать, перенося ужасное изображение на холст.
— Добро пожаловать, мадам Розенбо. Если все будет идти по плану, я смогу вас прооперировать через три дня.
Тон профессора Хофлинга был деловым и серьезным, без приторной дружелюбности, как при первой встрече в Париже.
Частная клиника Хофлинга, находившаяся на окраине Лос-Анджелеса, представляла собой отдельно стоящее здание, окруженное большим садом со скамейками, фонтанчиками, фонарями.
Молодой служащий подбежал к такси, открыл дверь, учтиво поприветствовал Джоанну, помог с багажом.
В холле новую пациентку встретила секретарь, вежливо поздоровалась, поинтересовалась, хорошо ли прошла поездка, и проводила в палату.
— Вот ваша комната, надеюсь, она вам нравится. Палаты полностью звукоизолированы, поскольку мы очень заботимся о спокойствии наших пациентов. Устраивайтесь, я приду за вами через полчаса.
Секретарь вышла, оставляя за собой звук удаляющихся по коридору шагов. Носильщик поставил багаж и исчез так же незаметно и быстро, не дав Джоанне времени найти мелочь для чаевых.
Женщина присела на кровать, закурила сигарету, осмотрелась вокруг. Палата была похожа на номер люкс в дорогой гостинице: темно-зеленые с бархатным отливом стены, большая кровать посреди комнаты, покрывало и шторы из одинакового материала с замысловатым восточным рисунком, два кресла, журнальный столик, плазменный телевизор. Комната сообщалась с небольшой прихожей и ванной комнатой. К приятному удивлению Джоанны, здесь была даже джакузи.
