Сила слова (сборник) - [98]
Многие хорошо знакомые «русские» слова были заимствованы из других языков. В XVI–XVII веках – из английского, во времена Петра Великого – из голландского и немецкого. А конец XVIII и начало XIX веков по праву считается расцветом французского языка в России. Вспомним строчку из «Евгения Онегина»: «Но панталоны, фрак, жилет – всех этих слов на русском нет».
Порой слова-пришельцы можно очень легко распознать. Например, почти все слова, начинающиеся с букв «а» и «э» (акция, альманах, анфилада, экземпляр, экономика, экскаватор), а также с «ф» (факсимиле, факт, фетиш) являются заимствованными. Многие окончания слов (-ум, – ус,-ция, – тор, – ент, – ура) указывают на их латинское происхождение (абитуриент, архитектура, ирригация). Абсолютно для каждого поколения россиян определенные слова были в свое время новыми. Так, к современным неологизмам русского языка можно отнести такие слова, как «ланч», «супермаркет», «консалтинг», «истэблишмент», «франчайзинг», «менеджмент», «ноутбук» и многие другие. Иностранные слова в какой-то момент перестают восприниматься как чужие. Например, слово «фляжка» произошло от немецкого Flaschen, а затем трансформировалось во «флягу». Такие слова, как «карман», «собака» и «сарай», появились на Руси во время монголо-татарского ига, хотя давным-давно воспринимаются нами как исконно русские.
В общем-то, заимствуем не только мы, но и у нас. Русские слова активно осваивались норвежцами, шведами, финнами. Слова «спутник», «борщ», «тайга», «тундра», «соболь», «баня» и многие другие звучат одинаково на многих языках мира. Особой популярностью среди иностранцев пользуется слово «бабушка». Интересно, что русские слова заимствуются даже некоторыми народами Африки. Часто значение иностранных слов могут трактовать неверно. Так, одна из этимологических легенд гласит, что французское слово «бистро» произошло от русского «быстро», и объясняет это тем, что во время оккупации русскими восками Парижа в 1814–1815 годах русские солдаты требовали от французских официантов мгновенного обслуживания, поэтому всё время кричали слово «быстро». Французы решили, что оно обозначает небольшой ресторан, где посетителей мало и блюда подаются сразу после заказа.
Если проанализировать заимствованные русским языком иностранные слова века XIX, можно прийти к выводу, что Россия в то время совершила значительный скачок в развитии науки и техники. Культурные и образованные люди непременно должны были знать латынь и греческий, чтобы ориентироваться в новых, возникающих с поразительной частотой медицинских и технических терминах. А если проанализировать заимствования нашего времени, если кто-то сделает это спустя сто лет после нас, он не сможет не заметить, что Россия позаимствовала очень много терминов западного рынка. Среди этих дистрибьюторов и франчайзеров, промоутеров и супервайзеров, которых до сих пор пишут с ошибками, и уже ставших почти родными риелторов и брокеров, особняком стоят только спикер да киллер. В основном англицизмы.
Нельзя не сказать отдельно о такой «находке» для современного русского языка, как глагол «пиариться». Подозреваю, что такого чуда нет ни в одном другом языке. Только у нас могли так оглаголить аббревиатуру PR (ПиАр), которая обозначает «связь с общественностью», нечто далёкое по смыслу от выражений типа «нехило пропиарились» или «он вовсю пиарится на каждом углу». Синонимом к этому слову может подойти «оскандалиться», «опозориться» в хорошем смысле, так как скандал и позор в современной России не считается чем-то ужасным, а совсем наоборот.
Ещё исследователь развития русского языка нашего века неизбежно придёт к выводу, что общество всеми силами подлаживалось не под науку, искусство и технику, а под тюремный мир, словно бы готовилось к приходу нового «гегемона». Как стали говорить в девяностые годы, теперь надо знать не латынь, а блатынь. Так при русском дворе одно время рьяно учили французский и «сыпали» им направо и налево по поводу и без, когда Франция была «локомотивом прогресса». Говорят, только у наших аристократов была такая страсть. Многие из них при этом никогда не бывали во Франции, поэтому говорили на французском с чудовищным акцентом, как их научила в своё время малообразованная бона. Так и мы сейчас сыпем блатом, чтобы хоть чем-то быть похожими… на уголовников. А что делать, модно же, круто!
Странное дело, но уголовный сленг охотно подхватили люди, далёкие от преступного мира. Да и сам преступный мир нынче им не особо балуется – он его попросту не знает. Современный преступник не стремится в тюрьму, и знание фени ему как бы ни к чему. Современный преступник ворует из бюджета миллиарды, успешно уходит от преследования, располагает личными телохранителями, солидной защитой в лице профессиональных юристов и лучших финансистов. Зачем ему фразеологические обороты типа «он в теме», «на меня наехали», «ты меня достал», «огрести по полной», «подстава», «повёлся», «сваливай», «похавать» и многие другие, которые как сор намертво въелись в нашу речь? Мы их привычно сплёвываем, как шелуху, и даже не догадываемся, что это слова тюремного лексикона. Многие используют его сознательно, считая это признаком силы и смелости. Но сама преступность постоянно меняется параллельно развитию общества, подстраивается под это развитие, использует его достижения. Так вирус гриппа эволюционирует от одной вакцины к другой, поэтому устаревшие лекарства на него не действуют. Например, дореволюционные воры, предшественники знаменитых теперь на всю страну «воров в законе», занимались тем, что тырили бельё по чердакам. Это было очень прибыльным занятием. Ещё советские граждане моего поколения помнят эпоху дефицита, когда бельё, обычные пододеяльники и наволочки было не купить. Многие хозяйки их шили сами, если удавалось раздобыть материал. Представьте себе, какой был дефицит мануфактуры сто лет назад. Текстильная промышленность не была развита, ткани изготавливали медленно, с огромными затратами ресурсов и в небольших объёмах, которые не могли покрыть потребности населения. Одно пальто, пиджак, платье или пару обуви носили всю жизнь! Иногда их передавали по наследству или даже в приданое. Это бережное отношение к вещам присутствует у многих стариков до сих пор, потому что было совсем другое материально-экономическое обеспечение населения. Некоторые наши современники с серьёзными нарушениями в восприятии времени и неспособные создавать ничего нового и отвечающего нормам сегодняшней жизни даже мечтают вернуть ту эпоху, чтобы заставить жителей двадцать первого века ходить в домотканом рубище, а то зажрались, панимашь ли. Если женщина из поколения наших бабушек хотела себе шаль или кофточку, ей приходилось растить лён или держать козу, чесать её, прясть и окрашивать пряжу, вязать на спицах нужный предмет одежды. Всё делалось очень долго, поэтому воровство обычного тряпья с бельевых верёвок приносило ощутимый доход. Какая-нибудь Верка-модистка из Марьиной Рощи перешивала, перекраивала украденные вещи, чтобы владельцы не смогли их опознать, барыги пускали в продажу, всё расходилось на ура. Кто сейчас станет носить чужие трусы или украденные носки, виды видавшие? Только если какие-то совсем опустившиеся люди, но человек становится другим, он лучше к себе относится, следит за своей гигиеной и одевать чьи-то обноски не намерен.
