Сила слабых. Женщины в истории России (XI-XIX вв.) - [87]

Есть свои символы времени, и жизнь Марии Константиновны Цебриковой могла бы стать таким символом. Автор некролога называет Цебрикову «едва ли не первой русской публицисткой» и пишет, что «ее знаменитое письмо к Александру III, в котором она «с такой пламенной силой убеждения в правоте своего слова клеймила реакционное правление самодержавного режима, обращалось среди молодежи, переписанное чернилами, как некогда ходили по рукам «Что делать?» и «Письма с того берега»[229]

Имя Цебриковой поставлено здесь в один ряд с именами Герцена и Чернышевского... Для многих современников это не было преувеличением. Некролог «Утра России» напоминал о деятельности Цебриковой как литературного критика «Отечественных записок», о том, как многим обязано ей женское движение за равноправие в России.

Под некрологом стояли скромные инициалы. Пока не удалось установить, кто его автор. Но имя Цебриковой было достаточно широко известно читающей России. Попытаемся же себе представить, кто бы мог написать о ней, не переживи она свое время.

Во-первых, Лев Николаевич Толстой. В годы, когда возникло толстовское издательство «Посредник», Цебрикова была центром кружка, в котором мечтали издавать книги для народа. Сама Мария Константиновна написала немало книжек для народного чтения, и ее рассказ «О трех мужиках и бабе ведунье» Толстой считал «интересным как программа»[230].

Знаменитое письмо Цебриковой к императору Александру III также было высоко оценено Толстым. В письме к издательнице А. М. Калмыковой, печатавшей многие народные рассказы Цебриковой, Толстой писал 31 августа 1896 года: «Сдерживать правительство и противодействовать ему могут только люди, в которых есть нечто, чего они ни за что, ни при каких условиях не уступят. Для того чтобы иметь силу противодействовать, надо иметь точку опоры. И правительство очень хорошо знает это и заботится, главное, о том, чтобы вытравить из людей то, что не уступает,— человеческое достоинство». Отметив, как спокойно правительство Александра III уничтожило все наследие реформ 1860-х годов, Толстой пишет:

«И в проведении всех этих мер не встречало никакого противодействия, кроме протеста одной почтенной женщины, смело высказавшей правительству то, что она считала правдой»[231].

Этой женщиной была Цебрикова.

Слова, проникнутые уважением и сочувствием, мог бы произнести о Цебриковой и Некрасов. В журнале Некрасова «Отечественные записки» Цебрикова сотрудничала почти десять лет — до самой смерти поэта. Редактору «Отечественных записок» она принесла свою первую статью «Наши бабушки» — о женских типах романа Толстого «Война и мир». Некрасов напечатал ее в шестой книжке своего журнала за 1868 год. Статья принесла автору широкий литературный успех, и о Цебриковой заговорили как о заметном литературном критике.

В пору конца 60-х годов и развернувшегося в России женского движения было модно награждать женщин, достигших общественного признания, почетным титулом «первая»: Первая женщина-врач. Первая женщина- математик. Первая женщина-историк. Цебрикова стала первой женщиной-критиком. Вскоре имя Марии Константиновны получило достаточно широкую известность. Оно оказалось притягательным для читателя и крамольным для цензуры. Некоторые ее статьи в «Отечественных записках», чтобы не ставить под угрозу выход номеров журнала, редакция предпочитала помещать без подписи автора.

Известно, что человека, помимо всего иного, характеризует и круг его друзей.

С революционером В. В. Берви-Флеровским, о котором сочувственно писал Маркс, Цебрикову связывала глубокая личная дружба. Ее близким товарищем был и известный литературный критик Н. В. Шелгупов. Этель Лилиан Войнич, автор романа «Овод», назвала Цебрикову «одной из наиболее героических личностей, которых я когда-либо знала»[232].

А женское движение... Путь многих выдающихся женщин 1860—1870-х годов, таких, как А. П. Философова, М. В. Трубникова, Е. И. Конради, Е. О. Лихачева, пролегал рядом с Цебриковой. Они высоко ценили подвижничество Марии Константиновны, ее самоотверженные старания помочь русским девушкам получить образование, вместо «кухонного огонька и огонька жертвенного» засветить огонь служения науке, обществу, искусству. Впрочем, Цебрикова никогда не разделяла крайностей феминизма и высмеивала тех, кто считал, что возиться с головастиками много интереснее, чем воспитывать собственных детей.

Борьба русских женщин за право получить высшее образование, за свои человеческие и юридические права была длительной и нелегкой. Но собственно «женское движение» начало своего самосознания числит со статей известного поэта, переводчика и публициста, одной из самых ярких и драматических фигур 1860-х годов Михаила Илларионовича Михайлова, появившихся в журнале «Современник» в 1860—1861 годы. Это были статьи «Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе», «Женщины в университете» и «Джон Стюарт Милль об эмансипации женщин». «Говорить в защиту женщин,— писал Михайлов в первой своей статье,— пока значит не что иное, как доказывать, на основании почти тех же фактов, на которые опираются и противники женской эмансипации, возможность и женщине быть гражданкою умственного и нравственного мира, составляющего в настоящую минуту исключительную привилегию мужчин». Эти статьи стали программой действия для целого поколения русских девушек, надолго определили судьбы многих из них.