Сила оружия - [3]
— Да есть немного…
4
Свет в камере был мягким и робким — в самый раз для воспаленных ноющих глаз. Неизвестно почему в унисон с глазами ныло все тело. Но не то, чтобы неизвестно — смутно. как бы со стороны вспоминался некий допрос n+1 степени, но все детали будто аккуратно вычистили из памяти. И кто мог подумать, что тайным оружием Лиги-2 окажется мордобой в широком смысле этого слова?
Дверь распахнулась со звуком, напоминающим шепот стального сейфа. В ослепительном дверном проеме на миг показалась словно выточенная из темноты фигурка, после чего просвет исчез, а человек растворился в полумраке камеры, сгустившемся после порции света. Влажная губка прошлась по коже, игла впилась в вену с первой попытки, стеклянный сосуд с запахом китайского чая с лимоном, тихонько звякнув о зубы, излил из себя горячую, перегруженную амфетаминами жидкость. Ни капли не пролив.
Минут через пять, прислушиваясь к своим ощущениям, я осознала, что мне хорошо и что на меня смотрят. Открыть что ли глаза в порядке обмена любезностями?
Ух ты!
Смотрели с очень близкого расстояния (чтоб не промахнуться, видимо). Глазами одновременно цепкими и участливыми. И, кажется, темно-серыми.
— Are you tolkienist?
Ага, значит, english. С чего бы?
— Yes, I am.
Короткое молчание.
— Who?
— Naugrim. Who are you?
— А угадай. — Он перешел на «всеобщий» совершенно неожиданно. И так же неожиданно я почувствовала, что угадывать мне не хочется. Одно дело — попасть в ловушку Лиги, совсем иное — оказаться в подземелье добровольного служителя Зла. Хотя, казалось бы, разница…
— Ну, для столпов мелковат, для нечисти… э… слишком благообразен, для назгула чересчур… самостоятелен, пожалуй. Добровольный служитель Тьмы. — Взгляд его на мгновение изменился. Едва заметно. — Кто-нибудь из потемневших нуменорцев? Недостаточно… А впрочем… — Идей не возникало. Пришлось заткнуться.
— Я не спрашиваю, почему ты гномиха. Что у тебя общего с ходячими грибками, а? — И посмотрел загадочно.
Я уже пересекалась с ним, и не по службе. А где?
— Конечно, я могу ответить, хотя ты и не спрашиваешь. — я старалась говорить ровным голосом. — Но ты на мой вопрос еще не ответил.
— И, если позволишь, не отвечу, — чуть насмешливо отозвался мой загадочный посетитель.
Заинтриговать пытается. Ну и пусть пытается. Недолго ему осталось… И мне, кстати, тоже. Главным образом мне.
Вот ведь господи! Всю жизнь стремиться к одиночеству, и получить его — полной ложкой, существенно превосходящей мой собственный объем — именно сейчас! Когда нет уже никакой возможности им воспользоваться. Когда всего уместнее было бы добраться до живого и не враждебного образования и уткнуться в него, зажмурившись. И отпустить хоть ненадолго эту штуку, выгибающуюся под напором ужаса и безнадежности…
Надо, впрочем, признать, что эта лирика здесь не совсем уместна.
5
Нет уж, кто управляет мирами — не имеет право на сантименты. Что с того, что эта угрюмая зверушка создает миры? Пользоваться этим правильно она не может, более того — не хочет. Значит, и не научится. Корова вот тоже — создает молоко. По ведру в день. А умный, талантливый человек ну хоть расшибись — в этом отношении и в подметки ей не годится. Хотя, какие у коровы подметки…
Так что же теперь — с почтением взирать на рогатую тварь? Нет уж, холодная логика вкупе с ситуационной этикой способны дать будущему столько, сколько все коровы, слитые воедино, не дадут.
И он выбросил из головы запертого в подземной камере творца миров, отлитого в форме хрупкой большеглазой упрямицы.
Потом еще раз выбросил ее из головы. И еще раз, и опять, и снова. И он, конечно, уговорил себя — еще бы, дар убеждения вменялся в обязанность таким, как он. На душе стало привычно холодно, светло и горделиво. Пакостно, в общем.
6
На другой день он появился снова. Молниеносно и деликатно разделался со своими обязанностями, сел в уголке и как начал, как начал смотреть! А потом мы спонтанно заговорили. Обо всем и ни о чем. Начали, разумеется, с Толкиена. Кажется, он спросил, что я думаю о практическом использовании Истинных Имен. Почти не ерничая. В сугубо академическом духе мы произвели сравнительный анализ гномов Средиземья и чародеев Земноморья. Параллельным курсом обсуждались принципы выбора имен для участников различных по значимости и протяженности Игр. Говоря о важных для меня вещах, я совершенно непроизвольно натягиваю маску Шута — комичную и изысканную. В свойственной этому образу манере я и сообщила, что основным в подобных случаях является метод антинаучного тыка — берется фонарь и от него отплясывается лихо и вдохновенно. Я понятно излагаю, чужеземец? Оказалось, что нет. Тогда было названо несколько гномьих имен — звучных, раскатистых, совершенно живых в своем неблагозвучии — с последующей характеристикой их носителей. Моего там не было.
У моего гостя-сиделки-тюремщика было весьма своеобразное видение — не только Средиземья. Имея это в виду, я после его ухода еще немного поразмышляла о том, кем он мог быть в системе Игр. Но так ни к чему и не пришла. В сущности-то, кто сказал, что Игрок всегда соответствует своему сценическому образу? Что действительно во мне от гнома, кроме формализма, болезненного эстетства и повышенной обидчивости?
Наши герои вновь на тернистой дороге, ведущей в Скавен, далёкий город Хаммерфелла. Варди, Эйвинд, Герберт, Лаффориэль и Амиэль вынуждены объединиться в одну команду, несмотря на то, что они все такие разные... На просторах Тамриэля им вновь предстоит сражаться с множеством врагов, узнавать что-то новое о себе и друзьях! И что здесь забыли аргонианин-убийца и Меридия? Давайте узнаем, что же расскажет нам пророчество Древнего Свитка о заговоре ордена "Пустых часов", судьбе и приключениях!
Карл Густлов специалист по мирам нереальности. Точнее, должен им стать по окончании Школы Боевой магии. На Факультете нереальности есть тренажер, в который вкладываются различные ситуации из книг по нереальностям. И ученику предлагается пройти эту нереальность с тем, чтобы сделать ее безопасной для остального мира. Карлу Густлову досталось изучение Магии Стихий.
Это история о леди Петаре, которая любит светские приемы и смотрит свысока на попытки мужчин завоевать её внимание. Она молодая, красивая и богатая вдова. Чем же может обернуться легкий флирт и желание увидеть диковинку, привезенную из Гурлы?
Вы никогда не задавались вопросом: «А что если бы…?». Автор книги: «Легенда знающего. Махагон», задался таким же вопросом. Что стало бы с миром, если бы не было таких Великих Империй как Рим, Османской или Монгольской Империи. Не было таких великих людей, как Александр Македонский, Юлий Цезарь, Чингисхан или даже Ленин и многих, многих других. Что если бы эти люди появились слишком рано или слишком поздно для своего времени? Что если бы во времена средневековых царей и королей, мир погрузился в вековую войну? Возможно, наш мир был бы не таким, каким знаем его мы.Автор, Евграф Декю Ророк, погружает читателя в мир пяти Великих Империй.
Открой для себя новый мир: невероятные бескрайние леса, белые скалы с прекрасным рассветом и невероятным закатом, огромные замки, страшные жуткие подземелья с ужасающими тварями, а также фантастические звери, такие как синие тигры, принимающие вызов по взору ока, мощные черные волки и многие другие. Эта книга не про романтичных милых вампиров, образ которых популяризовало современное общество, она про злобных древних тварей, фантастических животных и про искренних, свободолюбивых, отчаянных людей! Самодовольные жестокие твари хотят сломить и уничтожить человеческий род.
Сибиу — небольшое княжество, с двух сторон окружённое могучим Халинским халифатом. Правда и остальные два соседа у него были не из лучших. Штирия так и норовила оторвать кусочек полакомей от славных северных земель, а в Богемии царила постоянная смута, вызванная неожиданным восстановлением и столь же неожиданным разрушением проклятого замка Вышеград, не смотря на то, что с тех пор минуло больше полугода, клирики и баалоборцы и не думали покидать пределы этого Вольного княжества, что весьма нервировало местных священнослужителей из Первородной Церкви.