Сила - [83]

Он отвечает:

– Ты не такая. Я про тебя читал. – Он осекается, а потом испытывает свою удачу на прочность: – Я думаю, ты мне поможешь, потому что тебе это ничего не стоит. Прошу тебя. Потому что ты Рокси Монк.

Она сглатывает. Говорит:

– Да. Да, я Рокси Монк.

На закате в лагерь возвращаются остальные женщины, и Роксанна Монк торгуется со слепой за жизнь Тунде.

Она говорит, и Тунде видит, что не ошибся: Рокси в лагере уважают и побаиваются. У нее в руке полиэтиленовый пакетик, она болтает им перед носом вожаков. Просит чего-то, но те не соглашаются. Она пожимает плечами. Подбородком указывает на Тунде. Дескать, ладно, если не договоримся так, тогда забираю парня.

Женщины удивляются, затем подозревают подвох. Правда? Вот этого? Серьезно?

Они еще немножко торгуются. Слепая женщина возражает. Рокси возражает ей. В итоге уговорить их несложно. Тунде все понял верно. Он не представляет ценности. Если эта женщина хочет его, пускай забирает. Все равно скоро придут солдаты – война подступает с каждым днем. Эти люди безумны, но не настолько, они не станут дожидаться солдат. Через пару-тройку дней перенесут лагерь поближе к горам.

Тунде крепко связывают руки за спиной. Рюкзак отдают в довесок, просто из уважения к Рокси.

– Особо со мной не корешись, – командует она, толкая его в спину. – А то они решат, что я к тебе неравнодушна или что они продешевили.

После клетки ноги сводит. Тунде медленно шаркает по лесной тропе. Минует столетие, прежде чем лагерь скрывается за деревьями, и еще через целую эпоху стихает лагерный шум.

Тунде переставляет ноги и думает: я связан, я в руках Роксанны Монк. Она и в лучшие времена была опасна. А вдруг она мне голову морочит? Едва эти мысли всплыли, назад их уже не запихнешь. Тунде молчит, но спустя несколько миль по грунтовке Рокси говорит:

– Пожалуй, уже можно. – А потом достает ножик из кармана и рассекает веревку.

Он спрашивает:

– Что ты со мной будешь делать?

Она отвечает:

– Спасу тебя, наверно, спроважу домой. Я же Рокси Монк. – И смеется: – А вообще, ты ведь звезда. Люди на такое раскошеливаются, нет? Погулять в лесочке со звездой?

Тут смеется он. А от этого смеется она. И вот оба стоят в лесу, привалившись к дереву, ржут и ртом ловят воздух, и что-то между ними тает, и становится легче.

– Куда мы? – спрашивает он.

Она жмет плечами:

– Здесь я пряталась. А то мои люди оказались гнилые. Меня… подставили. Если думают, что я умерла, – зашибись. А я пока прикину, как забрать свое.

– Ты пряталась, – говорит он, – в зоне военных действий? Это что, не “чумовой идиотизм”?

Она пронзает его взглядом.

Тунде рискует. Мурашки уже бегут по плечу – там, где она его шарахнет, если он ее доведет. Может, он и звезда, но она-то бандитка.

Она пинает каменно-лиственную мешанину на тропе и говорит:

– Ну как бы тоже правда. Но вариантов было негусто.

– Что, поместьем в Южной Америке не обзавелась? Я думал, у вас все схвачено. Чуть что – сел в самолет, и поминай как звали.

Надо прощупать границы – Тунде нутром чует. Если она сделает ему больно, надо знать заранее. Он уже напружинивается, готовится к удару, но его не бьют.

Она сует руки в карманы.

– Мне тут неплохо, – говорит она. – Тут языками не болтают. И я себе кое-что отложила на черный день.

Он вспоминает пакетик, которым она трясла перед женщинами в лагере. Да, если пользуешься нестабильным режимом, чтобы контрабандой возить наркотики, у тебя, наверно, тайных складов без счету – мало ли.

– Кстати, – говорит она, – ты ж не будешь про это писать, правда?

– Зависит от того, выберусь ли живым, – отвечает он.

И в ответ она смеется, и он тоже смеется. А спустя минуту она говорит:

– Это все мой брат Даррелл. Забрал у меня кое-что. И мне надо хорошенько обдумать, как теперь забрать у него. Домой я тебя переправлю, но пока не придумаю, что делать, на рожон не лезем, ага?

– То есть…

– Пару дней ночуем в лагере беженцев.

Они выходят к слякотному полю на дне оврага, сплошь заставленному палатками. Рокси идет искать жилье – всего на несколько дней, говорит она. Займись делом. С людьми познакомься, потрепись, поспрошай, что им нужно.

На дне рюкзака Тунде находит пресс-карту итальянского новостного агентства, год как просроченную, но сойдет, чтоб разговорить людей. Осмотрительно пускает ее в дело, бродя по палаткам. Выясняет, что бои случаются чаще, чем он думал, последние – совсем недавно. Что уже три недели вертолеты даже не садятся, только сбрасывают продукты, медикаменты, одежду и палатки для неторопливого и нескончаемого потока людей, сбредающихся в лагерь из лесов. ЮНЕСКО, понятное дело, не хочет рисковать своими сотрудниками.

Рокси уважают и здесь. Она знает, как добывать медикаменты и топливо, помогает людям находить то, что им нужно. А поскольку Тунде с ней, поскольку он спит на железной койке в ее палатке, его никто не трогает. Впервые за много недель он как будто немножко в безопасности. Хотя какая уж тут безопасность? В отличие от Рокси, Тунде не может войти в лес. Даже если его не словит очередная лесная секта, Тунде теперь нелегал.

Он берет интервью у немногочисленных англоязычных беженцев и слушает одинаковые рассказы по кругу. Мужчин без документов забирают, отправляют в “рабочие бригады”, но они не возвращаются. И мужчины, и женщины рассказывают одну и ту же историю.