Сила - [26]

Одна девочка говорит:

– Но нам же нельзя остаться здесь насовсем, и где вообще эта новая земля, а если вызовут полицию – тогда что? Это не наш дом, нас отсюда выгонят! Нас всех посадят в тюрьму!

Голос говорит: Об этом не переживай. К тебе уже идут.

Матерь Ева отвечает девочке:

– Бог пошлет нам спасение. Нам явится воительница. А ты за сомнения свои будешь проклята. Бог не забудет, что ты не доверилась Ей в этот час триумфа.

Девочка плачет. Зум на телефонных камерах показывает ее крупным планом. К ночи девочку вышвыривают из монастыря.

А в Джексонвилле кто-то смотрит новости по телевизору. Кто-то видит лицо под капюшоном, в тенях едва различимое. Кто-то думает: знакомое лицо.

Марго

– Ты посмотри.

– Смотрю.

– Прочла?

– Частично.

– Это не страна третьего мира, Марго.

– Знаю.

– Это Висконсин.

– Вижу.

– Вот что происходит в Висконсине, провалиться ему вообще. Вот что там происходит.

– Успокойся, Дэниэл.

– Этих девчонок стрелять надо. И все дела. В голову. Бабах. И до свидания.

– Всех женщин не перестреляешь, Дэниэл.

– Не переживай, Марго, тебя не тронем.

– Обнадеживает, ага.

– Ой. Извини. У тебя же дочь. Я совсем забыл. Она… Я б ее стрелять не стал.

– Спасибо, Дэниэл.

Дэниэл барабанит пальцами по столу, и Марго – как нередко случается – думает: я бы за это могла тебя убить. Такой в голове теперь низкоуровневый шумовой фон. Мысль, к которой Марго возвращается вновь и вновь, словно пальцем трет гладкий камешек в кармане. Вот он где. Смерть.

– Стрелять молодых женщин? Ты что вообще говоришь?

– Ну да. Я понимаю. Да. Но ведь…

И он показывает на экран. А там видео, где шесть девочек играют мускулами. Смотрят в камеру. Говорят: “Посвящается Богине”, этому они научились по другому видео где-то в интернете. Они лупят друг друга разрядами, пока одна не грохается в обморок. У другой кровь из носа и ушей. Эта “Богиня” – какой-то мем, напитанный самим явлением силы, анонимными форумами и буйным воображением молодежи, – молодежи, которая во все времена была и пребудет одинакова. И символ есть – рука, вроде “руки Фатимы”, ладонь с глазом, и усики разрядов расползаются наружу из глаза, как лишние руки-ноги, как ветки. Аэрозольные граффити с этим символом уже появляются на стенах, на ограждениях вдоль железных дорог и на шоссейных мостах – высоко-высоко, докуда так просто и не доберешься. В интернете есть форумы, где девочек подзуживают объединяться и страшно бесчинствовать, – ФБР эти форумы прихлопывает, но один закрывают, а вместо него мигом возникает другой.

Марго смотрит, как забавляются девочки на экране. Вопят, получая разряд. Хохочут – посылая.

– Как Джос? – после паузы спрашивает Дэниэл.

– Нормально.

Ничего не нормально. У Джос с этой силой не ладится. Данных мало – никто не может объяснить, что с Джос. Контролировать силу она не может, и чем дальше, тем ей хуже.

Марго смотрит на экран, на этих девочек из Висконсина. У одной из них на ладони татуировка – рука Богини. Ее подруга визжит, лупя разрядом, но неясно, кричит она от страха, от боли или от восторга.

– И сегодня с нами в студии мэр Марго Клири. Некоторые из вас, вероятно, помнят, что мэр Клири – политик, которая оперативно приняла решительные меры при первой же вспышке, и не исключено, что эти меры спасли немало жизней… А сегодня мэр Клири пришла к нам в студию со своей дочерью Джоселин. Как дела, Джоселин?

Джос ерзает в кресле. На вид кресла удобные, а на самом деле жесткие. В Джос впивается что-то твердое. Пауза слегка затягивается.

– Нормально.

– У тебя ведь любопытная история, Джоселин? Неприятности были, да?

Марго кладет руку дочери на коленку.

– Как и у многих молодых женщин, – говорит Марго, – у моей дочери недавно проявилась сила.

– У нас же есть запись, Кристен?

– Это вы проводите пресс-конференцию у себя перед домом. Если не ошибаюсь, Джоселин, из-за тебя мальчик попал в больницу?

Тут врезка – съемки того дня, когда Марго вызвали домой. Вот Марго стоит на ступенях резиденции мэра, заправляет волосы за уши – жест такой, будто она нервничает, даже если ничего подобного. На экране Марго одной рукой обнимает Джос и читает свое заявление.

– “Моя дочь оказалась замешана в небольшом столкновении, – произносит Марго. – Всей душой мы сейчас с Лори Винсенсом и его родными. Мы благодарим судьбу за то, что ему, по-видимому, не нанесено серьезного вреда. Подобные неприятности выпадают сейчас на долю многих молодых женщин. Мы с Джоселин надеемся, что все будут сохранять спокойствие и позволят нашей семье пережить этот инцидент”.

– Ух, а как будто целая жизнь прошла, да, Кристен?

– Это точно, Том. Что ты чувствовала, Джоселин, когда ударила мальчика?

Вместе с мамой Джос готовилась неделю с лишним. Она знает, что сказать. Во рту сухо. Джос – храбрый солдатик, она все равно говорит.

– Было страшно, – говорит она. – Я не умела это контролировать. Я боялась, что серьезно ему навредила. Жалко, что… жалко, что мне никто не показал, как правильно использовать силу. Как ею управлять.

Глаза у Джос наливаются слезами. Этого они с Марго не репетировали, но выходит удачно. Продюсер мигом командует: “Наезд”, третья камера поворачивается, чтобы уловить мерцание на ресницах. Великолепно. Джос такая юная, и свежая, и красивая, и грустная.