Сила - [12]

Правда, женщина после тети Роуз была еще хуже, а миссис Монтгомери-Тейлор – так вообще. Но все эти годы голос хранил Алли от серьезного ущерба. Все пальцы на руках и ногах остались при ней – чудом, не иначе, – а теперь голос ей говорит: Оставайся здесь. Жди.

Каждый день Алли отправляется в город и заходит туда, где тепло, сухо и не гонят. Обследует библиотеку. Церковь. Маленький и жарко натопленный музей Войны за независимость. А на третий день просачивается в аквариум.

Не сезон. За входом особо не смотрят. Да и аквариум крошечный, пять залов анфиладой за магазинами. “Чудеса глубин!” – сулит вывеска снаружи. Алли ждет, пока билетер убредет за газировкой, оставив табличку “Вернусь через 20 минут”, толкает деревянную дверцу и входит. В основном потому, что там тепло. И потому что голос велел искать везде. Все вверх дном перевернуть.

Здесь ее что-то ждет, Алли это чувствует, едва попав в зал, где по ярко освещенным аквариумам патрулями кружат рыбы сотни разноцветных видов. Алли чувствует – поперек груди, в ключицах, до самых пальцев. Здесь что-то есть – другая девушка, которая умеет так же. Нет, не девушка. Алли нащупывает этим своим чутьем – тем, что звенит. Она про это смотрела онлайн – девушки говорили, что чувствуют, когда при них другая женщина вот-вот пустит разряд. Но никто не умеет так, как Алли. С первого дня, когда появилась сила, Алли мигом понимает, есть ли сила у тех, кто поблизости. А здесь что-то есть.

И Алли находит это “что-то” в предпоследнем аквариуме. Он сумрачнее и без разноцветных, разряженных и разлапистых рыб. В аквариуме длинные, темные, жилистые существа – притаились на дне, заторможенно копошатся. На стенке аквариума счетчик, стрелка на нуле.

Алли таких рыб никогда не видела и названия не знает.

Она кладет руку на стекло.

Одно существо шевелится, поворачивается и что-то такое делает. Алли слышно. Шипучий такой треск. Стрелка счетчика дергается.

Но Алли счетчик не нужен, она и так понимает. Рыба выпустила разряд.

Рядом на стене висит щит. Все это так поразительно, что Алли надо перечитать трижды и держать себя в руках, а то она задыхается. Здесь электрические угри. Они с ума сойти что умеют. Они бьют током добычу под водой – да-да, вот именно. Пряча руку под столом, Алли пускает дугу между двумя пальцами. Угри в аквариуме ворочаются.

И это еще не все их таланты. Они умеют “удаленно контролировать” мускулы добычи, нарушая электрические сигналы у той в мозгу. Если захотят, велят рыбе плыть прямо им в рот.

Алли стоит и раздумывает очень долго. Снова кладет руку на стекло. Смотрит на угрей.

Великое могущество. Надо уметь им управлять. Да ты всегда умела, дочь. И управлять надо мастерски. Да ты выучишься такому мастерству.

В сердце своем Алли вопрошает: Мама, куда мне идти?

И голос молвит: Пойди из земли этой и иди в землю, которую я укажу тебе[5].

У голоса всегда были библейские прихваты, ну да.

В ту ночь Алли хочет устроиться на ночлег, но голос говорит: Нет, иди дальше. Держись. В животе совсем пусто, и Алли как-то странно, кружится голова, мысли взбаламучены воспоминанием о мистере Монтгомери-Тейлоре, будто его вываленный язык до сих пор лижет ей ухо. Жалко, что у Алли нет собаки.

Голос говорит: Почти пришли, девочка моя, ты, главное, не переживай.

И во тьме Алли видит свет, и он освещает вывеску. А на вывеске: “Монастырь сестер милосердия. Суп для бездомных и ночлег для нуждающихся”.

Голос говорит: Видишь? А я о чем?

И едва Алли переступает порог, ничего больше не остается – только три женщины, которые подхватывают ее, называют “дитя” и “сладкая” и ахают, найдя распятие у нее в вещмешке, поскольку оно доказывает, что Алли не обманывает их надежд. Ей приносят еду, а она сидит в мягкой теплой постели, уже в обмороке почти, и в ту ночь никто не спрашивает, кто она и откуда пришла.

В те месяцы мало кто обращает внимание на малолетнюю полукровку, без дома и без семьи, прибившуюся к монастырю на Восточном побережье. Она не единственная девочка, которую выбросило на этот берег, и в первую очередь наставление требуется не ей. Сестры рады, что кельи не стоят пустыми, – здание монастыря им велико, построено было почти сто лет назад, когда Господь еще собирал вечных невест Своих полной горстью. Прошло три месяца, и сестры поставили двухэтажные койки, вывесили расписание уроков и воскресной школы, стали поручать девочкам работу по хозяйству в обмен на пищу, и одеяла, и крышу над головой. По всей стране люди потекли приливными волнами, и вернулись старинные обычаи. Девочек вышвыривают на улицу – монахини их подбирают.

Алли любит выпытывать, как жилось другим девочкам. Она становится наперсницей, подружкой нескольким, чтобы подстроить свою историю под их. Есть вот Саванна, которая так мощно заехала, говорит, сводному брату по лицу, что у него “наросла паутина, прямо на губах, и на носу, даже в глазах”. Саванна рассказывает свою историю, таращась и упоенно жуя жвачку. Алли вонзает вилку в долго пожившее на свете, а затем потушенное мясо, которым монахини кормят девочек на обед три раза в неделю. Спрашивает:

– А теперь что будешь делать?