Сила неведомая - [73]

Она терпеливо его выслушала, потом повернулась к Риварди и повторила свои слова:

– Мы можем трогаться в путь. Штурвал вверх и прямо!

Как загипнотизированный он подчинился, и через несколько мгновений воздушный корабль, плавно откликаясь на управление, легко взлетел как пузырь из глубин каньона, сквозь яростно бушевавшие брызги, поднимавшиеся от пенного потока, и воспарил вверх, всё выше и выше, так быстро, как какая-нибудь живая птица, рождённая для длительных и изматывающих перелётов. Наступила ночь; и сквозь плотные пурпурные тени калифорнийского неба проявилась огромная белая луна, созерцая, словно призрак, сцену разрушения и хаоса, освещая бледным сиянием усталые и измученные лица спасателей за их ужасной работой выкапывания живых и мёртвых из глубоких земляных ям, которые вдруг поглотили их; а в это время далеко-далеко над ними пролетал «Белый Орёл», постепенно уменьшаясь в размерах на расстоянии, пока не стал не крупнее голубя на своём пути домой. Несколько священников, оглядывая ряды безжизненных мужчин, женщин и детей, убитых во время землетрясения, пели «Nunc Dimittis», когда вечер становился темнее; и только один из них, который первым заметил летающий корабль над каньоном, теперь поднял глаза в изумлении, когда заметил его, опять парящим на свободе в направлении луны.

– Несомненное чудо! – выдохнул он. – Избежание гибели посредством милосердия Божьего! Слава Богу!

И он набожно перекрестился, присоединяясь к торжественному пению своей братии, стоя на коленях в лунном свете, который бросал мертвенный блеск на мёртвые лица жертв землетрясения, – жертв, низверженных не «десницей Господней», но рукой человека! И он, ответственный за взрыв, лежал теперь, не осознавая этого, и его стремительно и безопасно навсегда уносил через пространство корабль прочь от этой трагической сцены разрушения и опустошения, бывших его рук делом.

Глава 24

Великая тишина довлела над «Палаццо де Оро» – напряжённая тишина активной деятельности, отягчённой неизвестностью. Слуги сновали туда и сюда с бесшумной быстротой; дон Алоизус постоянно был замечен шагающим вверх-вниз по лоджии, поглощённый беспокойными мыслями и молитвой, и маркиз Риварди приходил и уходил с поручениями, значение которых знал только он один. Купол небес сверкал безоблачной голубизной; солнце блестело круглым щитом ослепительного золота весь день напролёт на груди безмятежного моря, но внутри дома шторы были опущены, чтобы затемнить и смягчить свет для глаз, которые, вероятно, могли уже никогда не открыться снова навстречу благословенной красоте дня. Целая неделя миновала с тех пор, как «Белый Орёл» вернулся из длинного и опасного полёта над обширными просторами океана, унося с собой двух человек, утонувших насмерть в глубине калифорнийского каньона; и только одна из них возвратилась к жизни, а второй всё ещё пребывал на грани «Великой Пропасти». Моргана удачно посадила на землю свой корабль с тяжким грузом мнимых мертвецов и просто заявила леди Кингсвуд и всем слугам, что во время спасательной операции они подобрали два трупа (каковыми те и казались), которые теперь лежали в раздельных комнатах, окружённые всеми возможными средствами для их воскрешения. В атмосфере, светящейся нежным теплом, на мягких постелях они покоились, неподвижные и бледные, как замороженная глина; состояние их, очевидно, было столь безнадёжным, что представлялось глупым воображать, будто с их губ ещё мог сорваться хоть один вздох или малейшая капля крови могла шевельнуться в их венах. Но Моргана нисколько не колебалась в своей вере в то, что они были живы, и час за часом, день за днём она наблюдала с неистощимым терпением, накладывая таинственные бальзамы или средства, которыми распоряжалась лишь она одна; и не ранее пятого дня её непрестанных забот Манелла выказала слабые признаки возвращавшегося сознания, и тогда Моргана послала в Рим за знаменитым учёным и врачом, с которым часто переписывалась. Она доверила Риварди доставить её сообщение, сказав:

– Настало время просить иной помощи. Девочка поправится, но мужчина – мужчина всё ещё во тьме!

И взгляд её подёрнулся облаком сожаления и печали, что смягчило её изящную красоту и придало ей ещё больше неземного, чем обычно.

– Кто они и кто он для вас? – ревниво спросил Риварди.

– Друг мой, было время, когда подобный вопрос от вас я расценила бы как дерзость! – сказала она спокойно. – Но вы сильно рисковали, и ваша удивительная отвага заслуживает прощения многих вещей! – И она улыбнулась, заметив, как он вспыхнул под её пристальным взглядом. – Кто мне этот мужчина, спрашиваете вы? Никто! Уже никто! Когда-то он был для меня всем, хоть никогда об этом и не знал. Что-то внутри него отозвалось ключевой нотой в мотиве всей моей жизни, он был великой иллюзией мечты! Но теперь иллюзия развеяна – мечта рассеялась! Но ради того, чем он был для меня, пусть и только в моих мыслях, я и попыталась спасти его жизнь, не для себя, но для той женщины, которая его любит.

– Эта женщина, которую мы спасли вместе с ним? Которая тоже здесь?

Она утвердительно качнула головой. Глаза Риварди смотрели на неё с ещё большей нежностью, чем когда-либо прежде; она казалась такой хрупкой и похожей на фею, и в придачу такой одинокой. Он взял её маленькую ручку и осторожно поцеловал с учтивым поклоном.