"Сила молитвы" и другие рассказы - [9]
— Шампанское!
А потом была эта радостная, долгожданная рождественская ночь. Храм переполнен, и батюшка успевает предупредить на ходу, что паломников сегодня необычайно много и надо как-то разместить их в наших домах. В общем, возвращаемся с ночной литургии уже с толпой паломников, и все поют: «Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит; Ангели с пастырьми славословят…» А душа воистину славословит Бога, и мы идем среди ночи ликующей толпой.
В доме Миши уже накрыты столы. Главное блюдо, конечно, картошка, но уже со сметаной и с молоком. Я разогреваю на кухне пироги и слышу, как в комнате заходится от смеха Слоник. Оказывается, паломники доставили к рождественскому столу все то, что мы заказывали в новогоднюю ночь: балык осетрины холодного копчения, сыр Дорблю, торт «Прага» и гору цыплят табака. А еще — польские студенты привезли из Варшавы пирожные, и они действительно тают во рту.
Вячеслав, он же Слон, торжествует, но при этом поддразнивает меня:
— Некачественно вы ко мне относитесь, некачественно. Смотрите сами — все заказы выполнены. А где шампанское для сержанта? Тю-тю!
Но тут в дверях появляется будущая инокиня Нектария с двумя бутылками шампанского в руках:
— Родные мои, я не могла не приехать. Я люблю вас. Ура!
«Душа до старости лет в цыплячьем пуху», — говаривал, бывало, покойный писатель Виктор Астафьев. А для Господа мы — малые дети, и, совсем как в детстве на елке, Он одарил нас подарками на Рождество. А даровано было так много, что уже совестилась душа: Господи, мы же грешники, а Ты утешаешь и милуешь нас.
Молиться было страшно и стыдно. Господь был рядом и настолько близко, что слышал каждый вздох или мысль. Вот едва успела подумать: «Господи, дров на зиму нет», — как тут же стучится тракторист в окошко:
— Хозяйка, дрова привез. Задешево отдам. Возьмешь?
Позже такого не было, а тогда молились и изумлялись: чего ни попросишь, все дает Господь. Правда, просили не луну с неба, а что-то обычное вроде дров. И все-таки чудеса становились привычными, рождая горделивое чувство: вот как сильна наша молитва, если слышит ее Господь. Во всяком случае, именно в таком духе наставлял паломниц один недавно постриженный инок:
— Каждое дело надо сначала промолитвить, и тогда все будет тип-топ.
А через год этот инок уходил из монастыря.
— Ноги моей больше в монастыре не будет, — говорил он, швыряя в чемодан вещи. — Как я раньше молился, как я молился! В миру моя молитва до Неба шла, а теперь потеряно все.
Мы сокрушались, уговаривая инока одуматься, а он лишь рассказывал опять и опять, каким великим молитвенником был прежде. И когда он в очередной раз завел рассказ о великом молитвеннике, я, не выдержав, заявила, что мой сын в таком случае — великий мореход, поскольку стал чемпионом в гонках на катамаране.
— При чем здесь катамаран? — удивился инок.
А при том, что мой сын не умеет управлять катамараном. Он яхтсмен, а катамаран и яхта — две большие разницы, как говорят в Одессе. Но перед самым стартом обнаружилось, что в программу регаты включены гонки на катамаранах. И тренеру пригрозили, что их яхт-клуб снимут с соревнований, если они не выставят команду по классу «катамаран». Тогда тренер спешно посадил на катамаран моего сына с товарищем, сказав новичкам:
— Главное, не свалитесь за борт и хоть на четвереньках, а доползите до финиша.
Говорят, при хорошем ветре катамаран развивает скорость до ста километров в час. Но на старте было затишье, хотя надвигалась гроза. А потом задул такой штормовой ветер, что угрожающе затрещали крепления и хлестко защелкали паруса. Опытные спортсмены противостояли шторму, меняли паруса, лавировали, откренивались. А двое неумех сидели на своем катамаране, как собаки на заборе, и не знали что делать. Нет, они попытались управлять катамараном, но по неопытности едва не опрокинулись. И тогда они сосредоточились на главной задаче — не свалиться за борт на опасно кренящемся судне. И пока другие команды демонстрировали мастерство, неуправляемый катамаран на бешеной скорости примчался к финишу и сыну вручили диплом чемпиона и медаль.
Когда я повесила этот диплом на стенку, сын снял его и сказал: «Мам, какой же я победитель? Победил ветер, это ветер нас нес».
Вот так же и нас в ту счастливую пору нес ветер Божией благодати, а мы приписывали эту силу себе. Мы наивно полагали, что умеем молиться. А теперь, уже годы спустя, я прошу схиигумена Илия:
— Батюшка, научите меня молиться.
— Ну, это сразу не бывает, — отвечает старец. — Помнишь, как Господь исцелил слепого? Сначала Он вывел его из мира, за пределы селенья. И слепой не сразу прозрел. Сперва он видел неясные пятна и людей в виде движущихся деревьев. Душа исцеляется, пойми, постепенно. Разве можно сразу духовно прозреть?
Правда, когда я обратилась с такой же просьбой к архимандриту Иоанну (Крестьянкину), он ответил гораздо резче, сказав, что иные, едва лишь взрыхлят грядку, сразу ждут урожая, то есть дара молитвы и высокого духовного бесстрастия, почти недостижимого в наши дни.
* * *
Давно уже нет нашей общины, но интересны судьбы людей.
Пасхальным утром 18 (5) апреля 1993 года в Оптиной Пустыни сатанистом были убиты три ее насельника: иеромонах Василий (Росляков), иноки Трофим (Татарников) и Ферапонт (Пушкарев). Иноки Ферапонт и Трофим звонили на колокольне, возвещая Пасхальную радость, — они были убиты первыми, иеромонах Василий шёл в скит исповедовать молящихся, но у скитских врат, спеша на помощь братьям, был настигнут убийцей…Они жили, прославляя Бога, а теперь Бог прославляет их…
В книгу известного русского писателя Александра Сегеня вошел роман «Поп», написанный по желанию и благословению незабвенного Патриарха Алексия II, повествующий о судьбе православного священника в годы войны на оккупированной фашистами территории Псковской области.Этот роман лег в основу фильма режиссера Владимира Хотиненко – фильма, уже заслужившего добрые слова Патриарха Кирилла.В книгу также включены очерки автора о православных праздниках.
Перед нами сборник невыдуманных рассказов писателя Н.А. Павловой, автора известной книги «Пасха красная» о трёх Оптинских братьях, убиенных на Пасху 1993 года. Это действительно записки очевидца, ибо с 1988 года автор постоянно живёт при Оптиной пустыни, поселившись у стен монастыря в ту пору, когда святая обитель лежала ещё в руинах и люди из больших городов переезжали сюда, чтобы потрудиться на восстановлении Оптиной. Словом, это личные воспоминания автора о тех временах, когда возрождалась из руин Оптина пустынь, и возрождались души людей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Юрьевич Сегень родился в 1959 году в Москве, автор книг «Похоронный марш», «Страшный пассажир», «Тридцать три удовольствия», «Евпраксия», «Древо Жизора», «Тамерлан», «Абуль-Аббас — любимый слон Карла Великого», «Державный», «Поющий король», «Ожидание Ч», «Русский ураган», «Солнце земли Русской», «Поп». Лауреат многих литературных премий. Доцент Литературного института.Роман Александра Сегеня «Державный» посвящён четырём периодам жизни государя Московского, создателя нового Русского государства, Ивана Васильевича III.
«Похоронный марш» написан в несколько необычной жанровой манере. Это — роман в рассказах, объединенных одними и теми же персонажами, причем главная фигура одного рассказа во всех других отходит на второй план. Так создается объемная картина жизни московского двора, его история от начала 60-х до начала 80-х годов, в том числе в так называемую «эпоху застоя».Читательское внимание сосредоточивается на личности героя-рассказчика, своеобразного «героя нашего времени». Несмотря на тяжелые жизненные испытания, порой трагические, он сохраняет в душе веру в высшую красоту и правду.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.