Сила Единства - [29]

«В первый раз, когда я с тобой? Боже, как я хотел тебя бросить! Ты даже не знаешь. Время наверстать упущенное!»

Это головокружительно. Мы пробиваемся сквозь двери, в пустые ящики, в новые коридоры, где нас приветствуют крики паники. Пятый использует каждую возможность, чтобы ударить меня об стены, потолок или пол. Трудно иногда сказать, в какой момент ребра кажется ломаются, это так дезориентирует. Я ловлю проблеск Девятого, спринтующего вдоль нас и понимаю, что он бежит по стенам, используя свое антигравитационное Наследие, чтобы не пробираться сквозь препятствия. Пятый тоже должны видеть его, потому что он удваивает скорость, и мы летим на Девятого, как метеор. Девятый должен уклониться с пути, чтобы избежать раздавливания или сожжения, и, прежде, чем он может восстановиться, Пятый подталкивает нас к другому углу.

Я теперь здесь один.

Благодаря тому, что я огнестойкий, меня не интересует буквально пылающая кожа. Как то, что его руки сокрушают мое горло, вот о чем мне действительно нужно беспокоиться. Каждый раз, когда Пятый бросает меня на новую поверхность, его хватка немного ослабляется, и это дает мне возможность дышать. С тем, как он подбадривает меня, это постоянная борьба за то, чтобы продолжать получать кислород.

«Возлюбленный Лидер пришел ко мне во сне!» Пять кричит прямо мне в лицо. Глазница его пропавшего глаза полностью заполнена огнем. «Он сказал, что простит меня, если я расскажу ему, как найти тебя. Я сказал ему, что сделаю еще лучше и убью тебя!»

В моем больном горле возникает рывок ярости. Достаточно!

Я бью кулаками в его предплечья, пытаясь сломать их. Он хрюкает, но не отпускает шею. Мы влетаем в стену, потом в потолок, всегда мной, чтобы смягчить удар Пятому.

Я откидываюсь назад, следя за тем, чтобы мои глаза были нацелены непосредственно на Пятого, и позволяю вырваться каменному видению Даниэлы.

Он слишком быстро оправляется. Как только луч вырывается из глаз, Пятый достает одну из его рук, чтобы не дать мне полностью превратить его в камень. Тем не менее, одна рука все еще на моей шее. Пятый издает пугающий маленький смешок, когда его рука превращается в камень, а затем выплескивает этот недавно свинцовый придаток прямо в мое лицо. Он держит давление, закрывая мои глаза, так что я не могу дальше использовать каменный взгляд.

Тем не менее, это шанс. Теперь я могу дышать, и только одна из рук Пятого держит меня за горло. Не только это, но мне удалось получить некоторые рычаги. Я хватаю его за шею и кручу, вращая нас, чтобы он взял на себя основную тяжесть следующего удара. Мы врезаемся во что-то — это, должно быть, пол, я все еще не вижу, и я сразу же убеждаюсь, что Пятый остался приколотым. Теперь, под контролем, теперь весь мой вес, брошен против Пятого, я снова и снова душу его, ударяя об пол.

Его каменная рука оторвалась от моих глаз, и я вижу, как на лице появляется гримаса боли. Пламя, покрывающее его тело, моргает, оставляя хрупкую нормальную кожу. Я не останавливаюсь. Я продолжаю бить его. Теперь Пятый, он задыхается.

«Джон — Джон— посмотри вниз!» удается ему прохрипеть.

Возможно, это какой-то трюк. Но есть что-то в том, как это говорят Пятый, и эта злоба исчезла из его голоса.

Я смотрю вниз и вижу пол, в пятнадцати футов от нас. Я не бью Пятого об пол; Я прижимаю его к потолку.

Я летаю. Полный контроль.

«Ты сказал — ты сказал, что важен момент», — прокаркал Пятый. «Я думал, что некоторые мотивы могут помочь тебе выучить. Ты сделал это — сделал это инстинктивно».

Я не знаю, что сказать. Я позволяю глубокому дыханию вырваться сквозь зубы, и моя ярость рассеивается, но я все еще удерживаю Пятого, прижав к потолку. Сейчас — медленно контролируя — я плавно опускаюсь на землю. Я оглядываюсь. Мы находимся в коридоре около лазарета базы. Здесь все без исключения. В отдалении я слышу шаги, их соседнего зала. Вероятно, Девятый и солдаты пытались догнать нас».

«Был более простой способ сделать это», — говорю я, поворачиваясь к Пятому. Я игнорирую тот факт, что он полностью голый, и вся его одежда сгорела, когда он превратил кожу в огонь.

«Не могу спорить с результатами», — отвечает Пятый, сгорбившись. Он держит руку, которую я превратил в камень лицом к лицу. Я могу сказать, как его мышцы руки гибнут, что он пытается пошевелить пальцами, но не способен. «Это странно».

Пять превращает все тело в камень, чтобы соответствовать руке. Когда он возвращается к нормальному состоянию, каменная рука остается прежней. Он хмурится.

«Дерьмо. Это навсегда?»

«Я не знаю», — говорю я ему. «Я мог бы исцелить это».

«Пожалуйста, сделай», — говорит он и протягивает мне руку.

Я беру руку Пятого и позволяю моему исцеляющему Наследию вливаться в него. Это требует немного больше усилий, чем обычно; мое Наследие должно работать через холодный камень и найти живую ткань для восстановления. В конце концов, камень начинает рушиться, обнажая гладкую кожу под ним.

«Может быть, просто оставь мой мизинец», — внезапно говорит Пятерка, как будто ему пришла в голову идея. «Мне не нужен мой мизинец».

Я кривлюсь. Он хочет, чтобы я оставил его палец, чтобы он всегда мог превратить свое тело в камень. Я качаю головой.