Сигурд. Быстрый меч - [19]

Посланцам слова ярла не очень понравились, однако они и сами не могли, сохраняя достоинство, ответить, зачем для сбора кораблей конунг выбрал такое отдаленное от основных своих владений место. И, чтобы избежать споров об истинной причине такого выбора, посланцы не стали слишком настаивать на немедленном приходе кораблей с Фюна и согласились дождаться дня летнего солнцестояния. На том совет и порешил.

Дальше Эстейн рассказал, что ярл решил разделить корабли на три отряда по четыре корабля в каждом. Сам он будет охранять берег на юге и западе, Эстейну он отдает восток, а север пусть стережет Торвальд Ржавый Шлем. И еще ярл сказал, что его сын со своим кораблем будет в отряде Эстейна.

Последней новости я обрадовался, ведь это значило, что и Асгрим будет где-то рядом. А ради этого я был даже готов терпеть Токе. Единственное, чего я не знал – это как Токе встретит меня после нашего поединка. Для меня тот поединок был уже в далеком прошлом: с тех пор я успел пронзить стрелой своего первого врага, предать огню тело отца и выйти в поход на собственном корабле. Но для Токе прошло только два дня, и вряд ли синяк на его затылке успел зажить, а ребро срастись. Однако сын ярла, несмотря на тугую повязку, схватывающую грудь, держался дружелюбно, как будто поединка за усадьбой вовсе не было. И я подумал, что все, что случилось тогда, должно быть уже забыто. Как наивен я тогда был!

Следующим утром Эстейн не стал долго ждать, а приказал погрузить на наши корабли припасы и увел нас на восток. Рагнар спросил, не нашу ли усадьбу выбрал он для засады на одиночные корабли свеев. На это Эстейн начал свое уже не первое наставление:

– У конунга Эйрика около восьми дюжин кораблей, и сейчас, наверное, половина из них стоит в Еллинге, где Эйрик пирует в палатах Вилобородого, пьет его пиво и развлекается с его женщинами. Но другая половина, еще четыре дюжины драккаров, полных воинов, могут внезапно показаться на горизонте. Если мы в это время будем стоять в заливе у вашей усадьбы, то свеи легко запрут нам выход в море. Если их будет хотя бы полдюжины, нам придется сдаться. Поэтому для нас главное – сохранить свободу двигаться по морю.

Рагнар на это, как всегда, начал возражать:

– Разве мы не можем победить шесть драккаров с нашими четырьмя? Не назовут ли трусостью то, что мы сдадимся без боя?

Эстейн был терпелив:

– Четыре корабля могут победить шесть, если нападут на них внезапно. Вынырнув из-за острова или из тумана. Или если на четырех кораблях будут бывалые воины, а на шести – бонды, не отрывающиеся от плуга. Но выйти из нашего залива незаметно мы не успеем. А в войске Эйрика столько же бывалых воинов, сколько и у нас. Даже больше, если учесть, сколько наших ушло со Стирбьёрном и не вернулось.

– И где же мы будем стоять? – фыркнул Рагнар, не согласный с такими рассуждениями.

– Вообще-то, хёвдинг не обязан отвечать простому воину на такой вопрос, – ответил Эстейн. – Но мы договорились, что будем обучать вас ремеслу вождей, и потому я отвечу: сначала мы пойдем к острову Ромсё. Там мы укроем наши корабли в западном заливе и будем следить за проливом Большой Бельт. Если увидим одиночные корабли – нападем на них. Увидим два-три корабля – нападем на них. Увидим четыре и больше – пропустим или уведем за собой туда, где нам смогут помочь ярл Паллиг или Торвальд Ржавый Шлем.

– Ты не станешь сражаться, даже если у нас будет равное количество кораблей? – с насмешкой в голосе спросил Рагнар.

– Нет, потому что для нас хуже потерять один корабль, чем для свеев два. Ведь у них их и так больше. Если мы пойдем к конунгу Свейну, нам понадобится каждый, даже самый маленький драккар.

Рагнар развернулся и ушел на корму. После того, как драккар стал наш, он перестал садиться на весла, говоря, что теперь его дело ходить, заправив большие пальцы за пояс и глядя, как гребут простые воины, время от времени подбадривать их добрым словом. Для себя я такой поблажки не хотел. Рагнар уже побывал в походе, и воины знали, на что он способен. Мне же надо было каждому доказывать, что я стою больше, чем любой мальчишка, только что взятый на корабль из-под материнской юбки.

Всего у нас было четыре драккара: наш «Летящий» с восемнадцатью парами весел, «Сын бури» Токе – с пятнадцатью, самый маленький, «Вепрь» – большой, на двадцать пар весел, драккар Старого Бу и такой же, как у нас, «Селезень» Перелетного Арвида. Старшим ярл сделал Эстейна, хотя Старый Бу и говорил, что тот слишком молод. Однако ни Бу, ни Перелетный Арвид, ни тем более Токе не могли похвастаться тем количеством побед, которые одержал Эстейн на службе у моего отца или в своих странствиях. К тому же с ярлом Паллигом не поспоришь, особенно, когда он уже громко объявил свое решение. Потому всем пришлось слушать Эстейна и делать все, что он говорил.

А приказаний он отдавал много. Как только мы пришли к острову Ромсё, Эстейн выбрал полоску берега, заваленную высохшими водорослями, и приказал вести корабли туда. Со стороны черные борта кораблей будут сливаться с берегом, сказал он. Затем он велел вынуть мачты из гнезд и положить их вдоль палуб. Он не объяснял, зачем это нужно, но я и сам догадался, что наши высокие мачты будут выступать над низкими берегами острова и делать нас заметными с расстояния в несколько миль. Затем он велел на самом высоком холме острова поставить шалаш и укрыть его ветками и песком так, чтобы с моря его не было видно. А потом он начал свои по-прежнему утомительные упражнения.