Сигналы утонувшего маяка - [39]

   Командующий флотом сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Ну не могли же интегранты заминировать всю зону нефтедобычи. Для этого понадобилось бы не меньше тысячи мин. Но офицер ошибался - пяти сотен оказалось вполне достаточно.

   Пока изоляты искали выход из ловушки, торпедоносцы интегрантов выпустили желтые сигнальные ракеты и отступили, но на их место пришли более крупные корабли, к торпедным атакам добавились ракетные залпы. Смерть плыла к изолятам под водой и летела по воздуху. Они пробовали огрызаться в ответ, но не могли попасть по постоянно меняющим курс и скорость движения кораблям интегрантов. Несколько минных тральщиков, отправленных проложить безопасный фарватер, были расстреляны врагом из линейных орудий. Последний шанс вырваться был потерян.

   Командующий флотом стоял в рубке флагманского корабля. Кислый запах сгоревшего пороха, несмотря на фильтры, проникал в помещение, раздражая слизистые оболочки находящихся там людей. Офицер вопросительно взглянул на радиста, но тот, обеими руками прижимая к голове наушники в безнадежной попытке услышать хоть что-то сквозь треск помех, в ответ только отрицательно покачал головой. Командующий снова развернулся к обзорному окну. Какие бы решения он сегодня не принимал, они все равно приводили к потерям и людским жертвам. Когда идет война, потерь не избежать, но за последние два часа погибло больше народа, чем за все время войны. Офицер пытался придумать оправдание и не находил его. Он надеялся, что ситуация вот-вот изменится и интегранты, удовлетворившись нанесенным ущербом, отступят или у них закончатся боеприпасы, но интенсивность обстрелов не спадала. Враг был настроен идти до конца.

   Когда от тридцати восьми вымпелов эскадры осталось двенадцать, командующий отдал приказ прорываться в индивидуальном порядке, надеясь, что малая осадка катеров и других маломерных кораблей позволит им преодолеть минные заграждения и хотя бы часть людей спасется. Идея отчасти удалась. Флагман своим огнем прикрывал отход остатков флота, поэтому интегранты не смогли сразу пуститься в погоню, и нескольким кораблям удалось получить хорошую фору.

   Через двадцать пять минут чудом уцелевший танкер, расстрелявший весь боекомплект и окруженный догорающими кораблями эскадры, выбросил белый флаг. Когда абордажные команды интегрантов уже поднимались на борт, раздался еще один выстрел. Командующий флотом пустил себе пулю в висок, успев перед этим уничтожить содержимое капитанского сейфа, чтобы враги не смогли узнать безопасный проход к острову Гремучий.

   Глава двадцать первая

   Когерентные мысли

   Какой шанс, что одинаковая мысль одновременно придет в голову двум разным людям, особенно если эти люди разделены расстоянием? История Земли, на изучение которой Ганс Леманн потратил большую часть юных лет, показывала, что подобное вполне может произойти. Однако для стимуляции последовательно протекающих в мозгу ученого или представителя искусства мыслительных процессов необходима общая парадигма. Тот толчок, который задаст общий вектор движения мысли. В данном случае таким толчком выступило желание одним махом закончить войну. Ведь многолетний изматывающий конфликт гарантированно прекратиться, если уничтожить всех мужчин, женщин и детей противника вместе с куском планеты, на котором они обосновались. В любом цивилизованном обществе даже мысль о подобном была бы преступлением, но для геронтократии изолятов и милитократии интегрантов любые средства для достижения победы были одинаково хороши.

   Когда капитаны морских охотников закончили свой доклад, Леманн приказал им вернуться на катера и запретил распространяться о гибели флота. "Однако иглобрюха в руках не унесешь", - думал Леманн, глядя как его собственный адъютант бросает на него косые взгляды. Скоро слухи дойдут до совета, и пока эти старые курицы будут кудахтать, решая кому передать освобожденное Леманном кресло главы совета, момент будет упущен.

   Ганс очень надеялся, что интегранты, завершив разгром флота, устроят праздник, чтобы торжественно наградить отличившихся военных и публично умаслить тружеников тыла, без которых эта победа не была бы настолько легкой. После долгих лет позиционной войны любое причинение вреда врагу просто обязано преподноситься со всей помпой, а уж тем более такое значимое событие, как уничтожение тридцати шести кораблей. Времени, пока будет готовиться и проводиться праздник, как раз должно хватить, чтобы два старых буксира доставили ржавую баржу с генобанком к берегам Кольца.

   Понимал ли Ганс Леманн, что подписывает приговор всем интегрантам? Конечно, понимал. Мучила ли его совесть? Определенно, нет. Он уже один раз обрек население колонии на мучительную смерть и был заклеймен авторами местных учебников истории. Теперь он нес быструю смерть. Причем гибель грозила не только историкам, но и самим учебникам, а также библиотекам, в фондах которых они находились. Однако не только Леманн в это время помышлял о геноциде.

   Генерал Орландино положил телефонную трубку обратно на рычаги и отпустил запыхавшегося вестового. Профессор Кочуло заверил его, что отключил гиперпространственный маяк и в течение пары минут электро-магнитные возмущения в атмосфере планеты рассеются, и радиосвязь снова станет доступной. Орландино даже такую проблему как радиопомехи смог использовать в спланированной им операции. Правда, в качестве ответной услуги за свою помощь Кочуло потребовал разрешения на ежедневную активацию гипермаяка. Один час в сутки - малая плата за тот хаос, который должны были ощутить на себе изоляты, утратив возможность оперативно координировать свои действия.