Сигареты и пиво - [32]

— Забудь, — отвечает он, пожимая плечами. — Но вот что, сначала тебе нужно все это обдумать. Утро вечера мудренее. Завтра скажешь мне, что решил. Я не хочу, чтобы ты потом вдруг передумал.

Это че, у него шутки такие, что ли? Я всю свою гребаную жизнь хотел стать подручным. Просто не осознавал это до сегодняшнего дня. Но теперь все встало на свои места. Я идеальный подручный. Давайте рассмотрим факты:

o Самый крутой чувак в барах Манджела.

o Уважение публики как следствие десятилетней работы у дверей.

o Редкие для этого города стиль и изысканность, их я позаимствовал у своего старика, который в свое время был тем еще пижоном, так мне говорили.

o Водит “Форд Капри” и имеет на кармане восемьдесят фунтов, чтобы снова поставить ее на колеса.

Так что нет, не нужно было мне никакого мудреного утра.

Я уже собирался было сказать ему об этом, но тут пришел в себя. Он был прав. Не хер делать подкат, если не уверен, что отнимешь мяч. И только слепой знает, как найти в толпе свою мать. Так что лучше я все-таки сначала посплю.

Он протянул мне руку через стол. Я пожал ее, потому что теперь я был в полном ажуре, а я не знаю лучшего способа отблагодарить человека. Жизнь снова налаживалась, и все благодаря моему новому другу Нику Как-его-там.

Выйдя из его кабинета, я решил больше не париться по поводу “Хопперз”. Я ведь теперь подручный. А подручный не привязан к одному месту, как вышибала. Подручный ходит, куда захочет, и занимается всяким разным.

Франкенштейн стоял у дверей. Я остановился и пристально посмотрел на него, одобряюще кивнув по поводу накрахмаленного воротничка и чистых рукавов. Я всегда говорю, что стоять у дверей — грязная работа, но это не оправдание для неряшливости. Единственное, к чему у меня были претензии, так это к его бабочке^которая сидела ровно, как линия горизонта. Я протянул руку, чтобы ее поправить.

Но он этого не оценил. Он обозвал меня пидором, сказал, чтобы я уебывал, и выкинул на улицу. В таком порядке.

Но это меня не запарило. Я ведь его проверял, типа того. И он не прошел проверку. Ингредиенты были правильные, а вот рецепт — говно: ему нужно было меня выкинуть, потом сказать, чтобы я уебывал и только потом назвать меня пидором, я бы тогда уже сидел в пыли и думал, че ваще случилось. Но я ничего по этому поводу ему не сказал. Будет еще до хера времени объяснить ему, че к чему. А что до отсутствия у него уважения к тем, кто старше и лучше его — я спустил ему это с рук. Он ведь еще не знает, что я подручный босса, а, стало быть, на карьерной лестнице “Хопперз” стою выше него.

Я подмигнул ему, потом поднялся на ноги и свалил оттуда на хер.

Около “Волли” я наткнулся на Грязного Стэна и спросил, не может ли он первым делом завтра с утра забрать мою “Капри” и пригнать к моему дому. Он согласился, но как только я упомянул Норберт-Грин, он начал так усердно мотать башкой, что жир с его волос полетел во все стороны, как вода с мокрой овчарки. И даже на пятьдесят фунтов не соблазнился. Честно говоря, я его понимаю. За шестьдесят фунтов он согласился подумать, потом снова покачал своей грязной башкой и хотел уебывать. Тогда я показал ему семь десяток.

После этого он кивнул и убрал бабки в задний карман. По-хорошему надо было бы ему вломить за то, что он заломил такую цену, но я не видел другого способа вернуть себе тачку. К тому же, я теперь получаю хорошую зарплату, так что семьдесят фунтов меня не подкосят.

В конце концов, оставалась еще десятка.

Я зашел в ларек на Катлер-роуд и спустил бабло на сигареты, орешки и полбутылки вискаря, а потом пошел домой. Я был в хорошем настроении, так что был не против прогуляться, но будь при мне тачка с полным баком, я был бы куда счастливее.

Когда я учуял запах из “Кафе Барта”, орешки уже кончились, и мне очень захотелось, чтобы я чуть раньше проявил характер и отдал Стэну только шестьдесят фунтов. Интересно, есть у Барта стейк с картошкой? Если нет, то еще с чем-нибудь. Может, с пирогом. Я подумал об этом и решил, что Барт может один разок обслужить меня в кредит, я ж теперь подручный, все такое. В конце концов, в жизни только и делаешь, что берешь и отдаешь, и ему рано или поздно могут понадобиться мои навыки подручного. Прежде чем зайти внутрь, я отошел отлить в переулок рядом с кафе. После этого открутил крышку с бутылки и поднес ее к губам, закрыв глаза и ненадолго погрузившись в это золотое море. Я нырнул на четверть бутылки вглубь, прежде чем вернулся на поверхность и вдохнул воздуха. А потом я заметил ее.

Она сидела на заднице футах в десяти от меня.

— Эй! — позвал я. Она не услышала, так что я подошел поближе. В переулке было темно, я достал зажигалку и присел на корточки.

Так и есть, дочка Дага, Мона.

Я дернул ее за ногу и позвал по имени. Она приоткрыла один глаз, уставилась на меня и слегка усмехнулась. Что-то тихо сказала.

— Чего-чего, дорогуша?

Глаз снова закрылся, лицо обмякло. Я наклонился и принюхался к ее дыханию. Выхлопа опять не было. Как в тот раз, когда я ее видел рядом с “Хопперз” — не в себе, но бухло тут ни при чем. Я начал думать, может, с ней че не так. У нас такой чувак в школе был — Элмером звали. Вдруг съезжал с катушек и валялся на полу, дергая ногами и высунув язык. Забавно было. Пару лет назад он въехал на своей тачке в стену и разъебошил ее к чертовой матери. Очень было обидно. Это был прекрасный серебристый “Форд Зефир”, без единого пятнышка ржавчины.