Сидни Шелдон. Интриганка-2 - [67]

А тем временем в конференц-залах по всей Америке топ-менеджеры компаний, которые руководствовались «старой экономикой» гигантов вроде «Крюгер-Брент», с тревогой наблюдали за развитием событий. Все менялось с ужасающей быстротой. Пока доткомы гибли один за другим, сгорая в красочном пожаре жадности и невежества, пески мирового господства тоже смещались. Китай и Индия все больше набирали силу. Доллар начал шататься. Два основных источника доходов «Крюгер-Брент» – инвестиционная банковская деятельность и медикаменты – тоже претерпевали не лучшие времена: компании сливались и приобретались так быстро, что аналитики не могли уследить за процессом. Многие известные в восьмидесятых названия банков: «Соломон бразерс», «Бэнкерс траст» «Смит Барни», – исчезли чуть ли не за одну ночь, поглощенные более сильными и часто иностранными конкурентами. Такие изготовители медикаментов, как «Глаксо» и «Сайба» – тоже прекратили свое существование. Вместо них появились два новых бренда – «Авентис» и «Новартис». Гигант автомобилестроения «Форд» приобрел «Вольво», «Мазду» и «Астон-Мартин», а потом разорился и стал продавать: сначала «ягуар», потом – «лендровер».

А тем временем цены на нефть, землю и недвижимость продолжали подниматься, как река в наводнение. Каждый год, каждый месяц экономисты предсказывали спад, но ничего подобного не случалось. Банки лезли из кожи, предлагая наиболее выгодные кредиты, подливая масло в огонь уже перенакаленного рынка.

Времена были волнующими. И опасными. Питер Темплтон наконец не выдержал и в две тысячи шестом без шума ушел на покой и удалился в Дарк-Харбор. Теперь он мог спокойно предаваться воспоминаниям о своей возлюбленной Александре. Его уход не вызвал на рынке даже слабой ряби. Все знали, что Темплтон был всего лишь марионеточным председателем.

Бразды правления перехватил Тристрам Харвуд, и все пошло как раньше.

Тристрам, бывший в последнее десятилетие главой отделения нефти и газа «Крюгер-Брент», провел это время, играя в солитер на компьютере, пока доходы его группы увеличивались вчетверо. Той же самой философией ничегонеделания он пользовался, когда стал председателем. В конце концов, срок его службы в этой должности ограничивался всего тремя годами.

Через три года обоим наследникам Блэкуэлл, Максу Уэбстеру и Лекси Темплтон, исполнится двадцать пять. Согласно условиям завещания Кейт, именно в этом возрасте один из них должен получить контроль над «Крюгер-Брент».

По общему мнению, выбор должен был пасть на Макса.

Но в новом экономическом мире прогнозы словно специально делались для того, чтобы не сбываться…

Уже через неделю работы в интернет-отделе Макс понял, какую ошибку совершил. Во время их с Лекси стажировки ему казалось, что интернет-отдел вот-вот войдет в период быстрого роста. А вот отдел недвижимости прибылей не приносил. Именно это соображение вместе с тем фактом, что отдел недвижимости был одним из самых застойных в компании, и побудил его направить туда Лекси.

К сожалению, когда кузены окончили университет и стали работать в компании, рынок сделал очередное непредсказуемое сальто-мортале. Джим Брутон из кожи вон лез, чтобы сократить потери. Но в первый же день работы Макс обнаружил, что интернет-отдел буквально истекает кровью, уносящей миллионы, так что пришлось работать день и ночь, чтобы избежать окончательного развала.

А тем временем Лекси и Огаст Сэндфорд сумели оживить деятельность отдела недвижимости, и деньги текли рекой. Под руководством Огаста «Крюгер-Брент» расширила сферу своей деятельности, обосновавшись в Европе и Азии. Пока Макс целыми днями просиживал с аудиторами в манхэттенской клетушке без окон, Лекси летала по всему миру: в Токио, Париж, Гонконг и Мадрид, заключая сделку за сделкой. И не забывала сообщать прессе о каждом своем успехе.

Правда, она отлично сознавала, что интерес к ней репортеров может быть обоюдоострым оружием. Конечно, это льстило. В юности папарацци следовали за ней повсюду. Она была любимицей Америки: храбрая, красивая и отмеченная Богом. Ее лицо украшало обложки бесчисленных журналов. Сколько девочек по всей стране были названы ее именем!

Лекси не могла припомнить дня, когда бы не чувствовала себя знаменитостью. И не могла представить другой ситуации, хотя и пыталась уйти в неизвестность, стать всего лишь лицом в толпе. Иногда это казалось заманчивым.

Лекси вполне сознавала, что подобная «слава» едва не стоила ей наследства. Макс успешно использовал против нее каждую публикацию, расписывая ее директорам компании как пустую, легкомысленную особу. Светскую тусовщицу, которая ни на что больше не способна. Сначала это казалось чем-то безобидным, но когда Макс переиграл ее, ухитрившись пролезть в интернет-отдел, Лекси словно очнулась от сна, осознав, как вредит ей подобная известность. У нее и так два огромных недостатка. Она глуха. И она – женщина.

С того дня Лекси много потрудилась, чтобы перевести свои отношения с прессой на новый уровень. Как все американские героини – по крайней мере те, кто остался в истории, – она была мастерицей в искусстве преображения. Совсем как Мадонна, мгновенно превратившаяся из нимфоманки с распятием на шее в святую покровительницу Каббалы. Тусовщица Лекси стерлась из памяти Америки, возродившись в образе бизнесвумен Лекси. Ее лицо по-прежнему красовалось на обложках журналов. Только вместо «Ин стайл» и «Уикли» Лекси теперь смотрела с обложек «Тайм» и «Форбс».