Сид Кампеадор - [70]
Этот двор, самый ближний, сообщество вернейших вассалов, искренне разделял все чувства сеньора: радость от успешного исхода войны, полученную обиду, ощущение ответственности за решение. Даже предполагаемый брак собственных дочерей Сид раньше обсудил со своими племянниками Альваром Аньесом и Педро Бермудесом, чем с Хименой.
К этим персонажам, имена которых сообщает нам поэзия того времени, мы можем добавить еще одного, известного по историческим документам, — Мартина Фернандеса, алькайда Пенья-Кадьельи, который, судя по его фамилии, тоже был кастильцем, как и дружинники.
Но двор Сида вовсе не состоял исключительно из кастильцев. От Ибн Алькамы мы знаем о четырех арагонских рыцарях, входивших в состав гарнизона Валенсии вместе с кастильцами, когда произошел переворот Ибн Джаххафа, а старинная «Песнь» сообщает нам, что арагонец Галинд Гарсиас, сеньор Эстады, вместе с кастильцем Альваром Сальвадоресом оставался охранять город. Оказывать этой поэме большое доверие нас побуждают такие совпадения: из двадцати восьми христианских рыцарей, упомянутых в ней, двадцать четыре реально существовали во времена героя — это подтверждено историческими документами, а в отношении остальных четырех ничто не опровергает такой возможности. Подобная достоверность означает, что «Песнь» — текст очень старинный и возник во времена, близкие к сидовским.
Значит, «Песнь», видимо, говорит правду, утверждая, что при Сиде находился также португальский рыцарь Мартин Муньос из Монтемайора. Грамоты подтверждают, что Мартин Муньос действительно существовал, и сообщают кое-что о его жизни. Он был зятем мосарабского алуазира Сиснандо, первого графа Португалии, и по смерти последнего в 1091 г. стал графом Коимбры. Мы обнаруживаем, что позже, уже в феврале 1094 г., в Коимбре Мартина сменил граф Раймунд Бургундский, зять короля, управлявший всей Галисией и Португалией. Далее Мартин Муньос упоминается только в августе 1094 г. как губернатор Ароки, а потом он, видимо, покинул Португалию, чтобы присоединиться к герою, молва о котором после упорной осады и завоевания им Валенсии облетела всю Испанию.
Изгнание, обособление от кастильских царедворцев расширило сферу деятельности Сида, усилив притягательность его личности для жителей всех областей Испании: «К нему, — пишет Ибн Алькама, — присоединялось великое множество народа, ибо они слышали, что он хочет вступить в землю мавров». В этом проявился его характер общеиспанского героя. Существенно важно, что в войске изгнанника наряду с кастильцами сражались астуриец Муньо Густиос, арагонские рыцари Санчо Рамиреса и Педро I и португальцы графа Коимбры и Монтемайора. Старинная «Песнь» говорит об этом так:
(Стихи 733, 734, 736–738, 741. С. 628, 629)
Эти героические строки, краткие, как девиз на гербе, могли бы для испанцев стать тем же, чем для эллинов сделался гомеровский список кораблей. Военные предприятия Сида, в которых сообща участвовали рыцари из разных областей, хоть и были затеяны по инициативе одного человека, представляют собой пример той общеиспанской солидарности, которая позже столь же широко проявлялась в самые трудные моменты Реконкисты, объединяя различные государства Пиренейского полуострова.
Каррионцы и дочери Сида. Поэзия и реальность
«История Родриго» о дочерях героя даже не упоминает. Зато в старинной «Песни» браку этих дочерей посвящен отдельный сюжет, и к ней нам поневоле придется обращаться то и дело, если мы хотим что-либо узнать о частной жизни Сида.
Но именно в рассказе об этих браках поэма, столь достоверная в своей основе и в главной сюжетной линии, где во всех эпизодах действуют персонажи, которые существовали на самом деле и вели себя приблизительно так, как сказано в поэме, — словно бы откровенно удаляется от подлинной реальности, повествуя, как инфанты Карриона, братья Диего и Фернандо Гонсалесы, женились на дочерях Сида, потом бросили их и были за это опозорены при дворе короля Альфонса. Однако, может быть, этот рассказ не настолько фантастичен, каким кажется: пока что я выяснил, что оба инфанта Карриона, появление которых в поэме историки считают анахронизмом или вымыслом, были реальными лицами и современниками дочерей Сида.
Имена двух молодых людей Диего и Фернандо Гонсалесов часто встречаются вместе, как имена братьев, в подписях к грамотам того периода, когда они прилежно следовали за двором короля Альфонса, — с 1094 по 1105 год; обычно они появляются вместе с подписями Педро Ансу-реса — графа Карриона, Гарсии Ордоньеса — графа Нахеры и Альвара Диаса, то есть тех рикос омбрес, которые, согласно «Песни», были лидерами каррионской группировки. Эти два брата именуются в грамотах «графскими сыновьями», и к их именам прибавляется «de schola regis», то есть «из свиты короля»; несомненно, это те самые братья Диего и Фернандо Гонсалесы, о которых старинная поэма говорит, что «при дворе они в силе» и что они «от графов Каррионских […] родились» как «дети графа до-на Гонсало Ансуреса», а значит, они племянники Педро Ансуреса, вместе с которым подписывали грамоты. Певец Сида именует обоих
Книга посвящена археологическим кладам, найденным в разное время на территории Московского Кремля. Сокрытые в земле или стенах кремлевских построек в тревожные моменты истории Москвы, возникавшие на протяжении XII–XX вв., ювелирные изделия и простая глиняная посуда, монеты и оружие, грамоты времени московского князя Дмитрия Донского и набор золотых церковных сосудов впервые в русской исторической литературе столь подробно представлены на страницах книги, где обстоятельства обнаружения кладов и их судьба описаны на основе архивных материалов и данных археологических исследований.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
В книге финского историка А. Юнтунена в деталях представлена история одной из самых мощных морских крепостей Европы. Построенная в середине XVIII в. шведами как «Шведская крепость» (Свеаборг) на островах Финского залива, крепость изначально являлась и фортификационным сооружением, и базой шведского флота. В результате Русско-шведской войны 1808–1809 гг. Свеаборг перешел к Российской империи. С тех пор и до начала 1918 г. забота о развитии крепости, ее боеспособности и стратегическом предназначении была одной из важнейших задач России.
Обзор русской истории написан не профессиональным историком, а писательницей Ниной Матвеевной Соротокиной (автором известной серии приключенческих исторических романов «Гардемарины»). Обзор русской истории охватывает период с VI века по 1918 год и написан в увлекательной манере. Авторский взгляд на ключевые моменты русской истории не всегда согласуется с концепцией других историков. Книга предназначена для широкого круга читателей.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.
Одними из первых гибридных войн современности стали войны 1991–1995 гг. в бывшей Югославии. Книга Милисава Секулича посвящена анализу военных и политических причин трагедии Сербской Краины и изгнания ее населения в 1995 г. Основное внимание автора уделено выявлению и разбору ошибок в военном строительстве, управлении войсками и при ведении боевых действий, совершенных в ходе конфликта как руководством самой непризнанной республики, так и лидерами помогавших ей Сербии и Югославии.Исследование предназначено интересующимся как новейшей историей Балкан, так и современными гибридными войнами.