Сид Кампеадор - [12]

Альфонс, младший брат убитого короля, не мог, конечно, воцариться в Кастилии, не преодолев неприязни верных вассалов покойного. Этого не допускали юридические обычаи той эпохи.

Кроме того, самыми непримиримыми (во главе которых стоял Сид, молодой человек лет двадцати девяти), видимо, двигало не столько чувство вассальной верности, сколько желание и далее воплощать в жизнь гегемонистские устремления Кастилии. Они рассчитывали на то, что, может быть, угрызения совести не позволят Альфонсу принести клятву или со временем выявится, что он виновен. Тогда кастильцы отказали бы в повиновении леонскому королю и поискали другого, который бы вновь повел их на борьбу, как в аналогичном случае, уже упомянутом, искали себе короля наваррцы. Кастильцы могли иметь в виду третьего брата — Гарсию, бывшего короля Галисии, или королей Наварры либо Арагона, двоюродных братьев убитого Санчо.

Клятва в Санта-Гадеа

Епископ Туйский пишет, что кастильцы, не найдя более подходящей особы королевской крови, чтобы занять вакантный трон, договорились между собой признать повелителем Альфонса при условии, что он прежде поклянется, что не замешан в убийстве дона Санчо; а так как никто не отваживался потребовать такой клятвы от нового короля, ее взял с него Родриго Диас, из-за чего стал навсегда неугоден Альфонсу.

Это сообщение, конечно, позднее (епископ Туйский писал около 1236 г.) и, помимо того, как мне кажется, опирается на рассказы хугларов, но, как я полагаю, источник его достаточно давний, а значит — достоверный, поскольку ранние кастильские хуглары были в большей мере хронистами и в меньшей поэтами, чем их французские коллеги — жонглеры.

Наши хуглары XIII в. рассказывали, что Сид также явился к Альфонсу вместе с прочими кастильцами, но отказался целовать руку новому королю и в ответ на его вопрос заявил: «Сеньор, все люди, коих вы видите перед собой, хоть никто вам этого и не говорит, подозревают, что король дон Санчо, ваш брат, был умерщвлен по вашему наущению; и посему я вам говорю: пока вы не снимете с себя это обвинение, как предписывает закон, я никогда не поцелую вам руки и не признаю вас государем».

Наличие этого подозрения, о котором у хугларов объявляет Сид, как нам известно, история полностью подтверждает. В Кастилии оно охватило всех и с яростью звучало даже в монастырских кельях: в Онье обвиняли советчицу Альфонса, в Силосе, монастыре, во главе которого стоял престарелый святой Доминик, — самого Альфонса. Таким образом, по законам того времени королю было необходимо оправдаться, а значит, рассказ хугларов мы можем в некотором приближении считать истиной. Поэтическая неточность, которую могли допустить хуглары, состоит, вероятно, только в том, что они оставляют Сида одного лицом к лицу с Альфонсом. Реальный Сид как аль-ферес и близкий друг покойного короля стоял во главе партии, стоящей на страже кастильских законов, но был не единственным законопослушным кастильцем.

Король, по словам хугларов, пообещал оправдаться в той форме, в какой пожелают высшие представители кастильской знати, и те решили, чтобы король дал клятву вместе с двенадцатью своими вассалами, которые назывались «соприсяжниками» (conjuradores) или «совместно очищающимися» (compurgadores); кодекс «Фуэро Хузго» не знает такого установления, однако оно, как и многие другие германские нравы, распространилось с тех пор, как на этот романизованный вестготский кодекс наложились местные обычаи.15 Количество очищающихся совместно обычно варьировалось от двух до двенадцати, в зависимости от важности клятвы; число двенадцать встречалось чаще всего.

Кастильцы, согласно рассказу хугларов, потребовали также, чтобы Альфонс поклялся в Бургосе, в церкви Санта-Гадеа. Дело в том, что для клятвы тех или иных лиц предназначались определенные церкви.

В бургосской Санта-Гадеа, где присягали идальго, Там Сид принял клятву кастильского короля.

Эта Санта-Гадеа — отнюдь не главная церковь Бургоса, а маленькая приходская церковь в очень отдаленном районе; напрашивается мысль, что святая Гадеа (Агадеа, Агеда, то есть Агата, Агафья) была святой, которой обычно адресовались клятвы: мы знаем, например, что власти города Наве-де-Альбура в 1012 г. присягали вольностям (фуэро) города не в местной церкви, а в церкви Санта-Гадеа-де-Термино, в поселке, расположенном километрах в десяти к северо-востоку от Наве.

Альфонс дал клятву в Санта-Гадеа, согласно бесхитростному рассказу хугларов, таким образом: на алтарь положили Евангелие, и король возложил на него обе руки, — ведь для того, чтобы клятва была действительной, клянущийся должен касаться какого-нибудь священного предмета. Сид потребовал у короля клятвы, что тот не замешан в смерти короля дона Санчо, и Альфонс вместе с двенадцатью «совместно очищающимися» ответили традиционным «Да, клянемся». После этого Сид произнес то, что называлось юридическим термином «confusion»: «Итак, если вы поклялись ложно, пусть по воле Бога вас убьет предатель, который был бы вашим вассалом, каким был Вельид Адольфо для короля дона Санчо». Альфонс и его двенадцать рыцарей вынуждены были принять это проклятие, ответив «Аминь»; но, произнося это торжественное слово, король побледнел.