Сицилийский специалист - [95]

— Конечно подстроено, — согласился Дон Винченте. — Самый настоящий сговор. Я это знал уже тогда, когда они пытались обвинить его в изнасиловании. У меня в Сицилии много врагов, и теперь они сводят счеты.

— Наш сын не стал бы заниматься наркотиками, — сказала Донна Карлотта. — Мы воспитали его в строгости. Может быть, никто не говорил тебе, Марк, во он всегда ходил в церковь. Только отец не хотел… Ма lei non mangia. Ну, что же ты ничего не ешь? Может, porchetta тебе не нравится? Цыпленок очень вкусный, возьми цыпленка.

Дон Винченте прополоскал рот сицилийским вином чернильного цвета.

— Все начал это дерьмо Макклейрен, но кто-то снабжал его деньгами, и я еще выясню, кто за ним стоял… Когда в наш город приезжал мистер Трумэн, тогдашний мэр-голландец — как его звали? — представил меня, и президент пожал мне руку.

— Он и должен был пожать тебе руку, — сказала Донна Карлотта. — Кто поставил этот город на ноги? Кто позаботился, чтобы ни один отец семейства не стоял в очереди за хлебом? Кто пожертвовал четверть миллиона долларов на городскую больницу? Кто дал приданое двадцати двум девушкам из приюта святой Марии?.. А сейчас никто палец о палец не ударил, чтобы остановить красных, когда они забирали все, что нам принадлежало на Кубе. Кто теперь даст двести индеек для бедняков на Рождество? Уж конечно не Макклейрен.

— Дерьмо, — повторил Дон Винченте. Он сделал еще глоток вина и поморщился. — Все в городе прикрыли. Тридцать два пустых здания на Дуайт-стрит, десять процентов безработных. И ты не хуже меня знаешь, что, если кто хочет сыграть на деньги, ему теперь надо ехать в Крэнстон. А ты слышал про банды подростков на улицах? Если не вывернешь карманы и не отдашь часы, тебе ноги переломают. И вся эта молодежь начиняет себя наркотиками. Это что, по-твоему, — прогресс, демократия?

— Всем известно, что город превратился в настоящие джунгли, — сказал Марк.

— А раньше как здесь было чудесно, — заметил Дон Винченте. — Тихо, спокойно. Полиция занималась только тем, что штрафовала за не правильную парковку машин. Поблагодарим Макклейрена за то, что сейчас творится. Я вот что скажу, Марко. Я держал этот город в своих руках. Президент Эйзенхауэр прислал мне фотографию с собственноручной подписью. Ему, наверное, сказали, какие суммы я пожертвовал на его кампанию.

Донна Карлотта, еле сдерживая слезы, дергала Марка за рукав.

— Ну, сделай мне приятное. Попробуй хоть polpette[38].

— Послушай, мамочка, оставь его, ради бога, в покое, — сказал Дон Винченте. — Он, как и я, не может есть. У него слишком много неприятностей.

— Прости меня, Марк, я забыла. Может, тебе не хочется об этом вспоминать, но как у тебя с Терезой? Сердце говорит мне, что вы скоро снова соединитесь. Всенепременно. В такие времена нам нельзя считаться только со своими чувствами. Ради детей, Марк, ради детей.

* * *

После обеда Дон Винченте повел Марка к себе. Когда он потянулся, чтобы выключить рекламную трескотню, передававшуюся по телевизору, Марк по его лицу, обычно сонному и инертному, уловил, что он нервничает.

— Ну, выкладывай. Как дела? — спросил Дон Винченте.

— Пока хорошо, — ответил Марк. — Самая большая удача в том, что мы сумели узнать, где Леон. Оказывается, Сальваторе вытащил его из кубинской тюрьмы и посадил на последний самолет, улетевший до переворота с Кубы в Майами.

— Сальва умеет смотреть вперед, — сказал Дон Винченте. — Всегда этим отличался. Потому он и достиг вершин.

— Я сказал Брэдли, что найду этого парня, но на это нужно время. Он договорился с Бюро, чтобы мне дали отсрочку.

— Мне кажется, он активно нам помогает. Я знаю, что тебя от него тошнит, но в данный момент у нас нет оснований жаловаться. Ты слышал, что Виктора перевели в Льюисберг? Ему поставили телевизор и кормят мясом и яйцами. Мне говорили, что ребята там проводят почти целый день в саду среди роз и наслаждаются жизнью. Нам удалось добиться, чтобы слушание дела еще раз отложили. Осталось только найти руку в Вашингтоне, тогда он смог бы признать себя виновным, отсидеть восемнадцать месяцев и выйти на поруки.

— Я летал в Майами в расчете на то, что разыщу Леона. Оказывается, сейчас там миллион кубинцев. Полный хаос, и если бы не наши друзья, на которых мне удалось опереться, я мог бы с тем же успехом вернуться домой. Хорошо, если бы вы послали в Джексонвилл какой-нибудь подарочек Малатесте и Венециано в знак признательности за их работу. Они вдвоем перебрали не меньше тысячи беженцев, говорящих по-испански.

— Быть хорошим другом и иметь друзей — всегда полезно, — сказал Дон Винченте.

— В конце концов мы обнаружили фамилию Леона в списке одного из комитетов за освобождение, которые они там организовали. Оказалось, он уже несколько месяцев находится в Мексике. Его задержали в Майами по подозрению в поджоге дома, и он бежал.

— Он специалист и по поджогам к тому же?

— Нет, псих. Убивает и поджигает дома. Сейчас он в тюремной больнице для умалишенных. Перейдя границу, он тут же пристрелил какого-то мексиканца, и его обвинили в убийстве, но потом признали психически больным. В Мексике очень гуманная система наказаний.