Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш - [65]

И послы, пришед к царевичю Тевке, учели говорить: «Мать твоя Керехтел да брат Девлет Гирей царевич велели тебе челом ударить. Да приказывой[714] де к матери своей и к роду, што мне скозати[715]». И царевич Тевка им скозал[716]: «Матери моей и брату моему великоя челобитья».

Посол же Копланда говорил: «Под царьскую руку брату твоему быть ли?»

И царевич им скозал[717]: «К брату моему к Абле будет жена и дети, и государь ево пожалует. А у меня де жены и детей нет, и ко мне бы были мать моя да брат Девлет Гирей под государьскую высокую руку, и по них государь меня так же пожалует».

И послы поднесли царевичю: Копланда поднес ферези червчяты кутняные[718], и Ишей поднес рубашку безинную да порты да кушяк шелковой кизылбашской. Да говорили ему: «Приказывой[719] к матери своей и к брату, чтоб были (Л. 41) под государьскую высокую руку. А оне де тебя послушеют. А ты де у матери своей любимой сын, милее тебя нет». И царевич им скозал[720]: «Добро де, я тому рад, штоб меня не покинули».

Да государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии царевич Тевка бил челом, чтоб государь пожаловал, послов наших не велел задержать.

А приказывал с послы людям своим Саре Мергеню да Козяшю по челобитью: «А как дя[721] я был в своей земле, и вы люди были мои, служили мне. И вы ныне за что меня покинули, на государьское царево имя за что не едетя[722] ко мне? И вам бы ко мне быть и брата моево Девлет Гирея царевича и мать мою нагавариволи[723], чтоб ехоли[724] под царьскую высокую руку».

Да государю бил челом царевич Тевка, чтоб государь пожаловал, отпустить велел к матери моей и к брату моему Девлет Гирею уфинца Федора Тарбеева да уфинца ж толмача Василья Киржатцкова. А послом своим прикозал[725], чтоб мать моя и брат тех государевых послов слушали и ни в чем их не ослу шал ися и были б под государьскую высокую руку.

И по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу Захарей Шишкин велел толмачом говорить. И толмачи говорили царевичю Тсвке, чтоб он отписал к матери своей и к брату своему и к Аблипс жене или словом прикозал[726] накрепко: толко они похотят сво, Тевку, свободна учинить, и брат бы ево под царьскую высокую руку был тотчас, где ему царьское величество быть укажет. А Аблина жена з деіми ехола[727] к мужю[728] своему к Абле царевичю тотчас. (Л. 42) А толко они тово не учинят, и ему, Тевке, будет болшое утесненье. И то ему будет от них терпеть.

И царевич Тевка прикозал[729] послом, чтоб мать моя и брат и невестька были тотчас под царьскую высокую руку без ослушания и меня не покинули. Да отрезал у себя волосов и велел отвесть к матери своей и к брату. А послу Копланде дал с себя кофтан зендениной[730] кирпишной цвет. Да говорил ему: «Приказывою[731] тебе, Копланда, накрепко, чтоб мать моя и брат были тотчас без ослушанья под царьскую высокую руку. А невестька Чигиндар княиня ехола[732] к мужю[733] своему к Абьле царевичю тотчас. А болши де тово мне говорить нечево». Да написал своею рукою, а скозал[734]: «В нашей де земле его пятно во всей, а словет томга. И то б отослать велел государь к матери моей да к брату моему Девлет Гирею».

А царевича Девлет Гирея Абла царевич называл дядею, и в том допросили толмачи царевича Тевки[735], что брат им Девлет Гирей царевич или дядя. И Тевка царевич скозал[736]: «Нам Девлет Гирей царевич брат, а Обьла де потому сво называл дядею, что мать нашу он, Девлет Гирей, взял за себя».

(Л. 42аоб.) И в свое место руку (Л. 42а) приложил[737].

16. 1639 г. нс рапсе 5 марта. — Отписка в Москву белозерского воеводы Никиты Ласкырсва о прибытии в Белоозеро послов царевина Девлет-Гирея.

(Л. 43) Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холопи твои Микитка Ласкирев, Ивашко Асютин челом бьют. В нынешнем, государь, во 147-м году марта в 4 день привез к нам, холопем твоим, на Белоозеро твою государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоту ис Посолсково приказу за приписыо дьяка Максима Матюшкина вологоцкой стрелец Мишка Юдин. А в твоей государеве грамоте написано. Послан на Белоозеро по твоему государеву указу Захарей Шишкин с колмацкими послы с Капланом Дозбагин[ым] да с Ишеем Остаевым. А велено, государь, ему изготовить двор доброй, где ему с послы вьсъехать. А изготовя двор, велено к нему с вестью послать, чтоб он с послы ехал. И у нас бы, холопей твоих, тою улицею, куды им по дворам ехать, было людно и стройно, чтоб послом безлюцетвом не оказатца. Да как он, Захарей Шишкин, на Белоозеро приедет, и нам бы, государь, холопем твоим, указать, где царевич Абла седит. И как, государь, послы с царевичем увидятца, и нам, государь[738], (Л. 44) холопем твоим, велено дать подводы по подорожной з Белаозера и отпустить их в Каргополь тотчас. А к царевичю Абле береженье велено держать нам, холопем твоим, во всем по прежнему твоему государеву указу. А которого, государь, числа они на Белоозеро приедут и которого числа з Белаозера поедут, и о том нам, холопем твоим, велено отписать к тебе, государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии к Москве. А отписку велено подать в Посолском приказе твоим государевым дьяком думному Федору Лихачеву да Максиму Матюшкину да Григорью Лвову. И по твоему государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу как привез к нам, холопем твоим, твою государеву грамоту вологоцкой стрелец Мишка Юдин, и мы, холопи твои, по твоей государеве грамоте Захарью Шишкину с послы двор доброй строили, где ему с послы взъехать. И с вестью к нему, Захарью, послали. А которою, государь, улицою, ку