Сибирский валенок - [13]
И тут-то я поняла, откуда он, этот странный снег. Ворона щипала клювом берёзовые серёжки, вот из них и высыпались порыжелые семена.
А я-то подумала…
А вы что подумали?
Писать буквы и читать по слогам я научилась ещё до учёбы в школе. Моя мама, Анна Алексеевна, работала учительницей и очень хотела, чтобы в нашей семье не было неграмотных, то есть тех, кто в книге рассматривает картинки, а что в ней написано, не знает.
Усаживала меня за стол, давала тетрадку и карандаш и говорила:
– Вот это буква «О», она круглая, как бублик. Ты помнишь, какой бублик?
– Помню.
– Вот и пиши букву «О». Она как бублик.
– Я маленькая, – говорила я, – я писать не умею.
– Ничего, научишься. Давай по пробуем вдвоём.
Это уже теперь, когда я стала большой, я пишу авторучкой, а потом написанное набираю на компьютере. Тук-тук, хлоп-хлоп пальцами по белым кнопочкам – и получаются на экране буквы, из букв получаются слова, из слов предложения, а из предложений – рассказ для детей.
Пишу я, пишу, точнее, начинаю писать одна. А потом… потом мы пишем вдвоём – я и Дик. Да-да, он частенько становится моим соавтором, моим помощником.
Вот, к примеру, час назад я написала: «Когда к нам в гости пришла Анна Сергеевна со своей любимой болонкой Нюшей, я поливала цветы на клумбе. Нюша тотчас отправилась в угол участка – там много мышиных норок…»
Дик царапнул когтями край стола.
– Ты хочешь печенья?
Дик чихнул и качнул головой. Это означало: спасибо, не хочу.
Я посмотрела в его немигающие глаза и поняла, что он хочет что-то сказать мне. А он хотел сказать вот что: «А ты забыла написать обо мне. Помнишь, когда пришла Анна Сергеевна с белой Нюшей, я встретил их у калитки, потом показал Нюше мой тайник в траве – там лежат вкусные, пахучие сушки. Я сказал Нюше, что она может съесть одну. Нюша взяла сушку и тотчас отправилась в угол участка…»
Я взяла ручку и стала исправлять начало рассказа.
А вчера Дик напомнил мне о доброй-доброй дачной соседке Тамаре Павловне, о том, как она угощала его молоком и сухариками, как ласково гладила его по голове и что-то тихонько приговаривала…
А неделю назад мой соавтор и помощник подсказал мне название нового рассказа и кое-что в нём уточнил.
Так вот и пишем: я сижу за столом, Дик лежит на своём мягком коврике.
Время от времени поднимает голову и говорит: «Ум-м-м!»
Потом встаёт, подходит к столу и кладёт свою лапу на его край.
Летом мы не ложились спать допоздна. Уже и луна – большая-пребольшая! – засияла на небе, и птицы в лесу умолкли, заснули в своих гнёздах, и голоса людей поутихли. Как хорошо!.. Светит луна, поблёскивают на столбах электрические фонари, из леса течёт густой пахучий воздух…
И вот сидим мы вечерком на тёплом деревянном крылечке, слушаем тишину, иногда тихонько разговариваем. Наш пёс Дик лежит рядом на широкой ступеньке. Дремлет. Но вот поднял голову, насторожился, уши встали торчком. Легко прыгнул на землю, нагнул голову и заглянул под крыльцо.
– Что там такое, Дик? – спросила я.
– Может, мышка? – предположила тётя Ира, моя подруга.
– Может, ящерица? – сказала наша маленькая Аня.
Дик строго всматривался в темноту под крылечком. Потом тихонько зарычал. Действительно, кто-то есть!..
Я принесла из дома фонарик и включила его. Вот это да!.. Луч осветил семейку ежей. Два больших ежа – папа и мама – и трое ежат.
Дик залаял. Как так? Под его крылечком – какие-то колючие незнакомцы! Кто разрешил!..
– Вот это встреча! – воскликнула тётя Ира.
– Ёжики! – восхитилась маленькая Анечка. – Живые! Настоящие!
Я взяла Дика за ошейник, выключила фонарик. И тут же, тихонько топая лапками, ежи вереницей, один за другим, направились к небольшому лазу под забором…
– Смотрите-ка, целое семейство! – улыбалась тётя Ира.
– Живые ёжики! – радостно хлопала в ладошки Анечка.
– А Дик – молодец! – сказала я.
А назавтра, прямо среди бела дня, из угла участка, где много мышиных норок, по дорожке снова топала ежиная семейка. Надо же, как осмелели! Ни мы, люди, ни Дик им не помеха.
Наш славный пёс подбежал к гостям, на ходу обнюхал их – и сел.
А зачем беспокоиться? В гости пришли лесные соседи. А с соседями надо жить дружно.
На весеннем берегу
Вчера утром я увидела необыкновенную картину, можно даже сказать чýдную. Давайте расскажу об этом по порядку.
Всю зиму – и в декабре, и в январе, и в феврале – всё было белым. И двор нашего дома, и пруд за домом, и его берега, и даже небо часто было белым, потому что в нём летали то большие, то совсем маленькие снежинки. Потом, в марте, стало часто – и утром, и днём, и вечером – сиять тёплое солнце. И снег начал таять. И в нашем дворе, и на берегу пруда, и на его льду. А когда на пруду снег весь растаял, то лёд стал желтеть. Чуть-чуть. А вот вчера…
А вот вчера, когда я пришла к пруду, то тут-то я и увидела чудо: лёд стал зелёным! Да-да, он стал зелёным, а если точнее, тёмно-зелёным. Глазам своим не поверила сначала. Представляете, у берега – белый лёд узкой полосой тянется, а середина – зелёная! И я сразу вспомнила, на что это похоже.
У моей мамы был такой перстень с малахитом – кусочком чудесного тёмно-зелёного уральского камня. Кусочек этот был гладенький, отполированный руками умелого мастера, а вставлен он был в серебряную оправу. Такая светлая каёмочка оттеняла мягкий зелёный цвет малахита. Когда мама снимала перстень с пальца, я частенько любовалась им.
