Сибирский Робинзон - [3]

Илья долго не мог заснуть, перебирая в памяти не только прожитый и насыщенный событиями день. Тайга ночью звучала по-своему и звуки хорошо слышались сквозь металл контейнера. Кто-то пробегал или пролетал мимо, кто-то кого-то кушал… Возможно только под утро, но сон все равно сморил его.

Илья проснулся и понял, что на улице уже светло. Он глянул на часы — десять. Необходимо вставать и готовить хворост для большого костра. Спал не на мягкой кровати, отлежав немного бока, он откинул самодельный крючок с двери контейнера, вышел на улицу. Солнце поднялось над сопкой и постепенно согревало тайгу, нагревая ее днем до пятнадцати тепла. Ночью температура опускалась до нуля или даже уходила на минус.

Илья отошел немного в сторону, пристроившись к дереву по-маленькому и оторопел от неожиданности — здоровенный бурый медведь дербанил его запасы сгущенного молока. Протыкая банку своими огромными клыками, он высасывал ее и брался за новую. Медведь заметил непрошенного гостя тайги, рыкнул, но отрываться от сладкого дела не стал, уничтожив уже десятка три банок. Илья испугался и понял, что медведя необходимо убить — он съест все запасы и примется за него самого. Каждый считал съестное своим и отдавать не собирался.

Медленно он вернулся к контейнеру, взял карабин с оптикой и прицелился. До медведя метров пятьдесят, не более… Выстрел прозвучал хлестко и неожиданно. Пуля впилась в медвежье ухо, разорвала мозг и унеслась в таежную даль. Зверь, весь вымазанный сгущенкой, упал, как подкошенный, дергая в смертельной агонии лапами.

Илья знал, но еще раз сделал для себя вывод — в тайге без ружья ходить не рекомендуется, это смертельно опасно. Он не стал подходить к медведю, поисковый самолет может прилететь в любую минуту, а хворост еще не собран. Все сухие тонкие, толстые и средние ветки укладывались в одну большую кучу, под которой уже стояла небольшая баночка с бензином. Приготовив большую кучу, он положил рядом сырой лапник. Его необходимо бросить в разгоревшийся костер для дыма. Теперь можно осмотреть свое хозяйство и начать сдирать с медведя шкуру, она пригодится ему в любом случае.

В деревне он видел, но никогда не свежевал диких или домашних животных сам. Хирург, который не умеет снимать шкуру… Илья усмехнулся сам себе, вспоминая разговоры бывалых охотников. Почему не умеет? Он прекрасно знает, как это делается. Подложив под бока медвежьей туши небольшие пеньки, чтобы она не заваливалась на сторону, он приступил к главному. От середины нижней губы медведя сделал длинный разрез до анального отверстия. По внутренней стороне передних лап вывел разрез на грудину, задние лапы вытянул и ровно разрезал до подошвы. Круговыми разрезами отделил подошвы всех лап. Илья старался оставлять как можно меньше мяса или жира на шкуре. Шкура снята и ее необходимо вымыть от сгущенки. Он вернулся на озеро, где утонул самолет, и прополоскал как следует шкуру. Стряхнув воду, вернулся на стоянку. Тщательно просолив, он уложил в прохладное место шкуру на пролежку.

Илья постоянно прислушивался и не понимал почему не прилетают поисковые самолеты… Видимо, маршрут разбит по квадратам и сегодня исследуют другой.

Мысли вернулись к медведю. Теперь необходимо добыть желчь и немного мяса. Оттянув вверх брюшину, чтобы не повредить внутренности, Илья вскрыл ее, перевязал веревочкой желчную протоку и отделил осторожно пузырь, отрезая с небольшим кусочком печени. Желчь — важный целебный продукт, который необходимым образом он приготовит позже.

Илья почувствовал, что внутри стало подсасывать от голода, он еще так ничего и не ел со вчерашнего утра. Вскипятив воду в котелке и бросив немного чайного листа, он вскрыл подогретую у костра банку тушенки. Пришлось есть ее с печеньем, другого мучного продукта не было. Попив чаю, горестно вздохнул — дело шло к вечеру, а поисковый самолет так и не появился на горизонте. Значит координат падения нет, и спасатели ищут самолет совсем в другом месте. Но он ничего не мог изменить и принялся заготавливать медвежий жир, который всегда пригодится не только как пищевой продукт, но и как общеукрепляющее средство.

Собрав все продукты в один металлический контейнер, Илья развел костер, подогрев чай, кушать не хотелось. Он смотрел на уносившиеся ввысь искры, на звездное небо и грустил. Стоило ли заканчивать медицинский университет, чтобы оказаться в глухой тайге… Снова ночь в металлическом контейнере, который, казалось, как резонатор усиливал звуки леса. Кто-то пролетел — явно сова… Дикий мышиный писк… Ничего не поделать, совам тоже необходимо кушать. Звуки леса перемешивались с мыслями о доме, о прошлом, о будущем. Он снова не смог уснуть сразу и забылся только под утро.

В последующие дни Илья занимался заготовкой медвежьей солонины впрок, продолжал выделывать шкуру, выпаривал воду из желчи, скатывая из нее колбаски, которые помещал обратно в шкурку желчного пузыря. Все время прислушиваясь, он понял, что обречен на одиночество в этой безграничной тайге. Наступило время принятия решения — оставаться здесь или идти к людям? При правильно выбранном направлении он выйдет месяцев через пять к какому-либо селению. Но это направление необходимо еще угадать и что-то кушать по дороге. Запасы пока имеются, но сколько можно унести с собой… на неделю? Взять соль, спички, карабин и патроны, несколько банок тушенки. Мясо всегда можно добыть по ходу. Оставаться здесь, строить землянку на зиму? Ни то, ни другое его не устраивало — можно было ошибиться в направлении и не выйти к людям до наступления холодов. Жить в одиночестве здесь малоприятно, но имеются шансы прожить дольше.