Сиамские близнецы - [45]

Вечер прохлады не принес. Близость тропиков и особый дух курорта явно действовали расслабляюще. А что офицеры генерала Франко давно и прочно расслабились, Дорн понял, едва переступив порог казино.

Американское виски и немецкий шнапс лились рекой, уж не говоря о знаменитых испанских винах. Испанцы ели традиционную вечернюю паэлью. Дорн слышал об этом почти ритуальном блюде — при ближайшем рассмотрении паэлья оказалась тушеным цыпленком с рисом и моллюсками. От такого сочетания Дорн сразу отказался и из богатого выбора блюд национальной кухни, указанных в меню, заказал то, которое показалось ему наиболее звучным — бандерильяс. Официант принес тонкие деревянные палочки с нанизанными на них ломтиками ветчины, хлеба, колбасы и крутого яйца, слегка обжаренными в соевом масле, и выразительно подвинул карту вин. От вина Дорн отказался. Он просидел не менее часа, когда за его столик присел без разрешения низкорослый мужчина с могучими плечами и шеей борца.

— Моя фамилия Ниман. А вы, Дорн, как я вижу, действуете по обстановке? — это был пароль.

Ежедневно Дорн наблюдал, как готовится военный переворот. Итальянские и немецкие советники приезжали на Гранд-Канарию под видом туристов, коммерсантов, богатых светских бездельников. Дорн слушал их, вызывал на откровенность, видел их цели, оценивал средства и методы. И все чаще думал о том, что если существует база для германо-британского альянса, то безусловно это антикоммунизм.

На затерянном в Атлантике острове шла открытая подготовка гражданской войны в Испании. В центре Европы ее готовили завуалированно — дипломатически…

Дорн четко расписал свой режим дня. С утра он вместе с Ниманом, который выступал «посредником» при закупках черного и железного дерева, знакомился с людьми. В двух случаях из трех это были испанские офицеры, с точки зрения германского торгового представителя достаточно подходящие для агентурной работы в СД. Дорн с брезгливым интересом присматривался к этим людям. До какой же степени нравственного падения нужно дойти, чтобы офицеру, человеку воинского и государственного долга, продавать свой народ, свою страну! Этих людей Дорн поделил на две категории. Он считал «полезными» для СД тех, кто лишен внутреннего стержня. Зато легко покупаются, не задумываясь, продаются, но вряд ли способны представлять серьезную опасность. Пустые души. Авторитетом у солдат они никогда не пользовались, да и не могут. С теми же офицерами, в которых чувствовалась человеческая и служебная самостоятельность, Дорн долго не разговаривал. Уже сейчас они полны ненависти к республике, их убеждения крепки, реакционны и вредны испанскому народу. Как же они будут безжалостны к инакомыслящим, если наступит час, к которому они готовятся! Дорн делал все, чтобы внушить немецким инструкторам негативное отношение к таким офицерам. Не должны они получить еще большую силу, еще более крепкую поддержку.

В застольных беседах офицеры говорили о полетах в Марокко, о формировании там «верных» частей, о тайных поставках на Гранд-Канарию, в Сеуту, в Сарагосу, в Арагон оружия — немецкого и итальянского, о тренировочных полетах на «хейнкелях» и «юнкерсах».

Порой Дорн выполнял поручения Зауэрмана, выполнял, завоевывая его доверие, но с генералом Франко пока не встречался. Раз в неделю начали уходить из Лас-Пальмаса открытки, адресованные мисс Нине Багратиони, поместье Бивер-хилл, Лондонское графство, Великобритания.

В открытке с видом на вулкан Теде на острове Тенериф — ее Дорн отправил на восьмой день пребывания в Лас-Пальмасе — сообщалось, если читать с применением шифра, что агент абвера в Испании Эберхард Функ, заручившись рекомендациями генерала Франко, вылетел в Мадрид. Цель его поездки — выработка условий совместного выступления армейских подразделений Франко на Канарских островах, колониальных частей Испанского Марокко и подпольных реакционных групп в Испании. Условное название операции — «Поход на Мадрид».

А те, кому попалась бы на глаза эта открытка с видом на единственный на Канарах действующий вулкан, прочитал бы, что остановился Дорн в отеле «Империал», что, хотя курортный сезон закончился — курорт на Канарах зимний, — общество вполне приятное, его дела по закупке партии черного дерева идут вполне успешно, он много купается в океане и изрядно загорел. Надеется на скорую встречу с мисс Ниной. Все.

Июльским вечером Дорн сидел в офицерском казино за бокалом малаги — курил пахитоску и слушал Хуанито Нендевилью, майора-пехотинца. Его рассказ напоминал перечень личных претензий к республиканцам и правительству Народного фронта. Вдруг Нендевилья спросил:

— А вы знаете, нам только что объявили, что генерал Франко собирает сегодня вечером весь офицерский корпус? К чему бы это? — и его не совсем трезвые глаза заблестели нервным возбуждением. — Неужели начало близко?

— Начало чего? — равнодушно, будто не поняв, о чем речь, бросил Дорн.

— Мы и так упустили много времени. После гибели старика Санхурхо нет единой струи. Потерянность. Пока Санхурхо говорил, мы хотя бы знали, кто будет нами командовать, — Нендевилья махнул рукой. — Нужно будет внимательно выслушать генерала. Как теперь говорят, он самый ловкий среди военных, — майор отрывисто засмеялся.