Швейная машинка - [86]

— То есть ты лгала мне всю жизнь. Вы все мне лгали. Каждый из вас.

— Я старалась сделать как лучше.

— Почему ты мне не рассказала? Почему? — Фред снова меряет шагами кухню, пока ему в голову не приходит новая мысль: — Если ты солгала мне насчет этого, то чего еще ты мне не рассказала?

— Что ты имеешь в виду?

— Мой отец — что с ним случилось? — Фред снова принимает вызывающую позу, складывая руки на груди. — Много лет я думал, что он ушел от нас и сбежал на север Англии. Это было бы забавно, если бы не оказалось абсолютным враньем.

— Прости.

— Что значит «прости»?! — Фред чувствует, что сейчас сорвется. — Откуда я знаю, что он мертв? Как я могу быть уверен в том, что это правда?

— Я тебе уже сказала, что писала ему в Америку.

— И что?

— И я не получила ответа.

— То есть он может быть еще жив?

— Нет, Фред, он умер. Дедушка тоже написал ему письмо. Оно вернулось с пометкой синим карандашом: «АДРЕСАТ УМЕР».

— А если это неправда?

— Я тоже подозревала, что так может быть, так что несколько лет назад провела расследование и нашла его в Интернете. Он погиб в автокатастрофе в Чикаго почти сразу после того, как вернулся домой. В газете была заметка. Он так и не получил моих писем.

— А что случилось с тем письмом с синей пометкой? — Фред цепляется за каждую ниточку, пытаясь сложить все факты, чтобы понять, нет ли в семье еще каких-то тайн.

— Дедушка сжег его у себя на участке, как и то, которое я получила от отца. Он сказал, что если я оставлю их у себя, то они будут похожи на струпья, которые постоянно расчесываешь, отчего раны не заживают. Наверное, в этом он был прав.

— И все? Это совершенно точно все?

— Да, кроме…

— Кроме чего?

— Я никогда не знала, что у них была дочь. Они ни разу о ней не заговаривали.

— И ты никогда ничего не подозревала?

В ее глазах стоят слезы:

— Никогда.

Фред снимает со спинки стула свой дождевик:

— В таком случае, если у тебя все, я пойду домой. Я устал, и мне есть о чем подумать.

Рут встает, чтобы обнять и поцеловать его на прощание, но Фред уходит, громко хлопнув дверью. Она остается одна, и только вибрирующие стекла книжного шкафа в коридоре напоминают о его недавнем присутствии.

Фред

Начало декабря 2016 года. Лит

Коридоры бывшей школы украшены мишурой и бумажными гирляндами, но Фреду меньше всего на свете хочется сейчас праздновать Рождество.

Дверь мастерской открыта, а на верстаке в ряд выложено множество серебристых шпиндельных головок, очищенных от черной краски. Они полностью лишились винтажного вида.

— Это опять я, — говорит он знакомой фигуре с фотоаппаратом в руках.

Эллен продолжает фотографировать, но все же отвечает:

— О, привет. Я почти закончила.

— Они как будто только что с конвейера сошли.

Она откладывает фотоаппарат в сторону и поворачивается к нему.

— Я знаю. Разве они не восхитительны? — В ее голосе звучит театральный пафос.

— Не уверен, что восхитительны, но впечатление производят.

— В таком состоянии они не были с тех пор, как вышли из литейного цеха. — Эллен определенно очень довольна. — Я так рада.

Фред касается блестящей металлической поверхности.

— И что вы собираетесь с ними делать? — спрашивает он.

— Шить в голом виде!

— Что-что?

Эллен смеется:

— Да ладно, я издеваюсь. Это последний кусочек головоломки. Я могу использовать все запчасти: покрываю эмалью, изгибаю, а из маховых колес делаю дверные молотки. Корпуса идут к краснодеревщику, а все, что остается после него, раскалывается на дрова. Но шпиндельные головки всегда приходилось выбрасывать — до сегодняшнего дня.

Он улыбается, заметив ее энтузиазм.

— Это как-то связано с новым оборудованием, о котором вы говорили в прошлый раз?

— О, вы запомнили! Да, в одной из мастерских появилась новая художница, и она предлагает мне по двадцать фунтов за каждую, если я смогу довести их вот до такого вида.

— Похоже, возиться с этим долго.

Эллен улыбается:

— Да, но на самом деле это не моя работа. У моего двоюродного брата автомастерская, а в ней есть пескоструйный аппарат. Он счищает с них краску, а прибыль мы делим пополам.

Фреда поражает внезапный приступ зависти: он пытается представить себе, каково иметь братьев, тетушек, двоюродных сестер. От этого Фред злится на себя и пытается вновь включиться в разговор:

— И что художница собирается делать с ними во всем их обнаженном великолепии?

— Она будет раскрашивать их вручную и превращать в бижутерию.

— И думает, что сможет их продать?

— С другими предметами у нее получается — со старыми велосипедами или садовыми инструментами. Кроме того, у нее уже есть почитатели, а это наполовину выигранное дело, если вы хотите кормить себя своим искусством.

— Сейчас даже трудно представить, что они не всегда так выглядели.

— Я знаю. Кроме того, это единственные запчасти, для которых я не смогла найти применения, так что все сложилось идеально.

— То есть все идет в дело, кроме визга — как на свиноферме.

— Эй! — Эллен строит рожицу. — Не могли бы вы пощадить мои вегетарианские чувства? Но да, вообще-то всё. Для меня придумать, куда деть шпиндельные головки, было просто необходимо.

— Будь вы скаутом, вам достался бы почетный значок за вторичную переработку.