Швейная машинка - [42]

— А я ничего об этом не знала. Почему ты мне не рассказывала?

— Некоторые вещи в этой жизни лучше держать при себе. Я продолжила шить, чтобы и дальше платить по счетам. Сейчас ты не поверишь, но я долго специализировалась на белом белье: наволочки, ночные рубашки, даже несколько крестильных рубашек сшила. В результате я могла покупать только белые нитки, и это очень сокращало расходы.

Конни вспомнила о катушках ярких хлопковых ниток, лежавших сейчас в коробке у швейной машинки.

— А потом, — продолжала Кэтлин, — выполнив все финансовые обязательства, я решила, что, если Джин смогла — отважиться и попробовать что-то новое, почему бы и мне не попробовать. Я написала в Совет по образованию и добилась, чтобы мне снова дали работу, хотя они и пытались настаивать, что раз я все еще замужем, то не могу работать. — Она ненадолго замолчала. — И в итоге, поскольку я выиграла битву с ними и смогла вернуться в класс, я встретила прекрасного человека — учителя в моей новой школе — и вышла за него замуж.

— Папу.

— Да. Твоего отца.

— Значит, ты записываешь все в блокноты из чувства благодарности?

— Честно говоря, я и сама не знаю почему.

— Правда?

— Просто это кажется важным.

Конни уже и так была перегружена информацией, но все равно решила задать еще один вопрос:

— Еще хочу спросить… этот Филипп Райт — почему ты все время называешь его по имени и фамилии?

— Я не произносила его имени сорок лет. Ни разу. Но если бы я назвала его сейчас Филиппом, могло бы показаться, что это друг, с которым я потеряла связь. И уж тем более я не хотела называть его своим мужем. — Кэтлин встала и начала собирать бумаги. — Не буду дожидаться твоего вопроса: я не знаю, что с ним случилось, и мне наплевать. Я слышала, что он уплыл на «Титанике» и пошел на корм рыбам. — Она сложила блокноты и документы в стопку и снова перевязала все ярко-красной лентой. — А теперь как насчет завтрака? Есть хочется.

Фред

Конец сентября 2016 года. Эдинбург

Похоже, я переживаю какую-то череду провалов.

1. Проваленные отношения. Я оказался недостаточно интересен, чтобы удержать свою девушку. В каком-то смысле мне было бы проще, если бы она бросила меня ради другого — тогда я знал бы, кого винить и на кого сердиться, но она просто ушла в пустоту. Я настолько скучен и жалок, что она предпочла быть одной, чем остаться со мной. Нужно признаться, что я это предвидел, но не смог предотвратить.

2. Провал в поисках новой работы. Похоже, с точки зрения работодателей, работа по контракту — это не всегда преимущество. Напротив, на собеседовании все поднимают брови и про себя отмечают: «Недостаточно надежен». Пока что я разослал сорок три резюме и сходил на четыре собеседования. Одно из них было в Абердине[19], а это не ближний свет.

3. Провал всех попыток, заработать хоть какие-то деньги.

4. Провал в попытках написать маме, наверняка счастливой и загоревшей, продолжающей свое Великое европейское железнодорожное путешествие, и сообщить ей, что у меня до сих пор нет работы. От этого мне, как ни странно, хуже всего.

Так что сегодня, чтобы как-то развеяться, я собираюсь отвлечься от бесконечного просмотра сайтов по поиску работы и заняться совершенно другими делами. Я отправляюсь на барахолку!

С моим везением обязательно польет дождь. Сильный.

Фред знает, что это соседка Венди просунула ему в почтовый ящик зеленую листовку, приглашающую на импровизированную благотворительную распродажу с багажников автомобилей. Надпись на обороте взывала к совести:

Надеюсь, вы придете: собранные средства пойдут в школьные фонды!!!

За последние несколько недель похолодало, но, к радости Фреда, обещанного дождя нет. Он кладет в карман куртки шапку и отправляется знакомой дорогой в свою старую начальную школу.

Народу здесь собралось много. На спортплощадке, по его оценке, припарковано машин тридцать. Они стоят «носом» к стене, а крышки их багажников подняты: такое впечатление, будто стадо голодных диких животных требует обеда. Машины закрыли собой нарисованную яркой краской сетку для игры в классики и размеченные гаревые дорожки.

Все вокруг Фреда бурлит: одни семьи расхватывают то, что разонравилось другим. Особенно много здесь книг, столовых приборов и старых игрушек. Он подозревает, что все тайно надеются принести домой бесценное и при этом недооцененное сокровище, которое потом будут обсуждать по телевизору. Пораженный эксперт констатирует, что вещь стоит невероятно дорого, а телезрители улыбнутся и посетуют, что не оказались на месте того счастливчика, который не пожалел пятидесяти центов за малопримечательную вазу цвета лимонной помадки.

— Вы пришли! — кричит ему Венди.

Она стоит за столом, на котором разложены подносы с пирожными и печеньем. Фред замечает, что соседка продает и домашний хлеб — это вполне укладывается в общенациональную увлеченность хлебопечением. Он осматривается, чтобы понять, насколько его школа изменилась за двадцать пять лет.

— Я не мог отклонить такое великодушное предложение. — Фред улыбается и шутливо кланяется. — А где ваши дети?

— А всё! Были дети — и нет! Отец забрал их на последний дневной сеанс, посмотреть диснеевский фильм.