Швейк во Второй мировой воине - [11]

Швейк. Это чтоб ты ее тут же слопал? Садись уж, садись!

Балоун усаживается. Появляются две служанки, Анна и Кати, первая из них

ведет шпица на поводке.

(Обращаясь к Анне.) Простите, барышня, как пройти на улицу Палацкого?

Кати (подозрительно). Идите через Гавличкову площадь. Пойдем отсюда, Анна.

Швейк. Простите, но я еще хочу спросить, где же находится эта самая площадь, я не здешний.

Анна. Я тоже не здешняя. Кати, ответь ты пану.

Швейк. Это очень приятно, что вы не здешняя, барышня, а я и не заметил, что вы не из городских, и с вами такой милый песик. Откуда же вы?

Анна. Я из Противина.

Швейк. Тогда мы с вами почти земляки, я ведь из Будейовиц.

Кати (тащит ее). Пойдем, пойдем, Анна.

Анна. Сейчас. Может быть, вы знакомы с мясником Пехаром, он живет в Будейовицах на Кольцевой?

Швейк. Еще бы! Это мой двоюродный брат. Все у нас его очень любят, он очень симпатичный, всегда готов услужить, мясо у него всегда свежее, и он охотно дает довески.

Анна. Так оно и есть.

Пауза. Кати ждет с ироническим видом.

Швейк. Это ведь чистая случайность, когда земляки так вот встречаются на чужбине, не правда ли? Может, у вас найдется капелька времени? Нам есть что друг другу порассказать о Будейовицах, там вон скамеечка с чудесными видом на реку; это, знаете ли, Влтава.

Кати. Неужели? (С тонкой иронией.) Для меня это ново.

Анна. Там уже кто-то сидит.

Швейк. Один пан, он наслаждается прелестным видом. Следите хорошенько за вашим песиком.

Анна. Почему это?

Швейк. Я не хочу говорить ничего дурного, но немцы страшно любят шбак, до того любят, что это просто удивительно, в особенности эсэсовцы. Вы не успеете оглянуться, как собаку уведут да и отошлют к себе домой. Я сам недавно встретился с шарфюрером по фамилии Буллингер, он тоже очень хотел достать шпица для своей супруги, она в Кельне живет.

Кати. Значит, вы запросто разговариваете с шарфюрерами и прочими типами в этом роде? Пойдем, Анна, с меня хватит.

Швейк. Я беседовал с ними, когда сидел в гестапо, меня взяли за высказывания, угрожающие безопасности Третьей империи.

Кати. Это правда? Тогда беру свои слова обратно. У нас есть еще чуточку времени, Анна. (Идет к скамейке, впереди всех.)

Все трое усаживаются рядом с Балоуном.

Что же вы такое сказали?

Швейк (дает понять, что при постороннем он не может говорить на эту тему. Потом нарочито беспечным тоном). Нравится ли вам в Праге?

Анна. Нравится, но только мужчинам здесь нельзя верить.

Швейк. Да-да, это чистая правда, и я рад, что бы это знаете. В деревне народ куда честней, не правда ли? (Балоуну.) Прекрасный вид, верно, пан сосед?

Балоун. Ничего.

Швейк. Фотографу такой вид может пригодиться.

Балоун. В качестве фона.

Швейк. Ну, фотограф уж сделал бы из этого нечто великолепное!

Балоун. Я фотограф. У нас в ателье, где я работаю, есть задник с видом Влтавы, там она куда живописней. Мы снимаем на этом фоне немцев, эсэсовцев главным образом, они потом снимки домой посылают; на случай, если придется уйти, а вернуться нельзя будет. А это разве Влтава? Так какая-то завалящая речушка.

Девушки одобрительно смеются.

Швейк. То, что вы рассказываете, страшно интересно. Не могли бы вы сфотографировать барышень, снять их бюсты, простите, но так это называется.

Балоун. Пожалуй, мог бы.

Анна. Вот это чудесно. Но, конечно, не перед вашей Влтавой.

Все громко смеются. Затем наступает пауза.

Швейк. Знаете последний анекдот? С Карлова моста один чех услышал, как кто-то кричит по-немецки: "Спасите, тону!" Чех перегнулся через перила и отвечает: "Не ори так, лучше бы ты плавать учился, а не по-немецки болтать!"

Девушки смеются.

Да, Влтава... Знаете, время военное, тут в кустах немало безнравственностей творится.

Кати. В мирное время тоже.

Балоун. Особенно в мае.

Швейк. До дня всех святых на свежем воздухе.

Кати. А в закрытых помещениях так-таки ничего и не творится?

Балоун. Творится и немало.

Анна. И в кино тоже.

Все опять громко смеются.

Швейк. Да, такова Влтава. Знаете песню "Генрих спал со своей новобрачной"? Ее часто поют в Моравии.

Анна. Вы об этой песне, где дальше поется: "С милой девой с рейнских берегов"?

Швейк. Именно об этой. (Балоуну.) Вам что-то попало в глаз? Не трите. Барышня, вы не посмотрите, что там с глазом. Может, удастся вынуть, лучше всего кончиком носового платочка.

Анна (Швейку). Вы не подержите собачку? В Праге нужно быть осторожным. Здесь в воздухе столько копоти.

Швейк (слабо, без узла, привязывает шпица к фонарному столбу у скамейки). Простите, но я должен теперь сходить на улицу Палацкого, по делу. Я охотно бы допел с вами эту песенку, но, увы, занят. Добрый вечер. (Уходит.)

Кати (в то время как Анна кончиком носового платка старается что-то выудить в глазу у Балоуна). Пан что-то очень торопится.

Анна. Я ничего не могу найти.

Балоун. Не надо, мне уже лучше. Что это за песня такая?

Анна. Хотите, мы вам ее споем, прежде чем уйти отсюда? Сиди спокойно, Люксик. Глаза бы мои не глядели ни на тебя, ни на хозяина твоего! (Балоуну.) Мой хозяин путается с немцами. Я начинаю.

Обе девушки с большим чувством поют "Генрих спал со своей новобрачной". Во время пения Швейк из-за куста крохотной колбаской приманивает к себе шпица и