Швейцарское Рождество - [4]
— А кто такие Шерлок Холмс и профессор Мориарти? — подала голос дама.
— Вы шутите? — сказал Вальтер.
— Ничуть. Дайте догадаться… Это борцы? У нас в России есть знаменитые борцы. Поддубный, — она оглядела спутников, ожидая поддержки. Но поддержки не было.
— Мистер Шерлок Холмс — это знаменитый сыщик. А профессор Мориарти — гений преступного мира, — оправившись от потрясения, ответил Вальтер.
— Насчет сыщиков мы как-то не очень… — заступился за даму франт. — Мы скромные литераторы, сыщики и преступники вне наших интересов. Вот разве молодой человек… — франт посмотрел на Арехина.
— Шерлок Холмс — литературный сыщик, а профессор Мориарти — литературный злодей. Оба они — персонажи рассказов и повестей английского писателя Артура Конан Дойла, — спокойно ответил Арехин.
— Разумеется, — лицо Вальтера просветлело. — Разумеется, литературные. Но описаны так убедительно, что многие верят, что они существуют на самом деле.
— И вы читаете литературу подобного рода? — спросил лобастый в пенсне, произнеся «литература» так, будто это вовсе не литература.
— Читал. В гимназии.
— Что ж… В гимназии — это ничего. Особенно если в младших классах.
— Дело не во мне, я бы и сейчас не прочь почитать, — без смущения ответил Арехин. — Просто автор прекратил писать про Шерлока Холмса.
— Значит, признательность и поклон автору, — сказал лобастый. Арехин спорить не стал, памятуя правило: никогда не спорьте с незнакомцами.
Вальтер принял слова лобастого буквально и расцвел:
— Да, Конан Дойла мы все уважаем. Четыре гостиницы Майрингена спорят, в которой из них останавливался Шерлок Холмс.
— И? — спросил Арехин.
— Решения пока нет.
— А как насчет «Gruselgeschichten»?
— Комиссия по туризму выдала нам сертификат в том, что здесь останавливался профессор Мориарти. Других заявок на Мориарти не было, и потому не было и затруднений. Так что, господа, если ночью вы услышите или увидите что-то странное, знайте: это бродит тень профессора Мориарти.
— Получается, у вас гостиница с привидением? — вновь вступила в разговор дама.
— С литературным привидением, — ответил Вальтер и, пожелав приятного аппетита, удалился следом за сестрой.
— Ловкачи, — перейдя на русский, сказал лобастый. — Из чужих рассказов умудряются извлекать прибыль.
— Не переживайте, пройдет лет десять или двадцать, и хозяин будет с гордостью рассказывать, что здесь останавливался цветроссийской…
Рыжеватый, перебивая франта, обратился к Арехину:
— Раз уж случай свел нас не только в купе, но и за столом, не мешает познакомиться поближе.
Дельное предложение. А то рыжеватый, лобастый, франт и дама для внутреннего употребления, пожалуй, приемлемы, ноне обращаться же «господин франт, передайте, пожалуйста, горчицу».
— Александр Арехин, — представился он. — Как уже имел честь говорить, студент Императорского училища правоведения.
— Владимир Ильич, литератор, — ответил рыжеватый. — Надежда Константиновна, моя жена, тоже литератор.
— Лев… Лев Давидович, литератор, — нехотя сказал лобастый.
— Феликс Эдмундович, литератор. — Франта, напротив, церемония представления веселила.
— И вот сидим мы здесь, четверо простых русских литераторов и один студент-правовед, сидим и едим буженину, а за окном метель… — продолжил он, подражая чтецам-декламаторам.
Метели не было, снег падал спокойно, но уж больно его, снега, много.
— И до чего у них во всем порядок: даже поселить у себя выдуманного героя можно только с разрешения особой комиссии, — поддержала разговор Надежда Константиновна.
— И очень хорошо, что порядок, — сказал Владимир Ильич. — Нам бы не помешало поучиться этому порядку. А насчет регистрации выдуманных героев — это, пожалуй, и правильно. Правдоподобие привлекает зевак, из которых извлекается прибыль. А прибыль, матушка, есть основная движущая сила современного общества. Чем больше прибыли, тем стремительнее мчится локомотив, имя которому капитал.
— Володя, мы на отдыхе, — напомнила Надежда Константиновна.
— Да я ведь так только, к примеру, — миролюбиво ответил Владимир Ильич и положил на тарелку изрядный кус буженины.
— Скажите, вот вы — правовед, — обратился к Арехину лобастый, то бишь Лев Давидович.
— Пока более в перспективе. — Ужин выходил занятный.
— Тем более. Понятие прибавочной стоимости вам, надеюсь, знакомо?
— Знакомо.
— Тогда позвольте вас спросить: из кого и каким образом наши милые хозяева извлекают прибавочную стоимость?
— В координатах Смита, Ледерера или, может быть, Маркса?
— А кто вам ближе?
— Одна теория стоит другой, но «Капитал» — труд воистину капитальный.
— Вы что же, и «Капитал» в училище изучаете?
— По колено, глубже не заходим. Разве что желание у кого появится, тот и с головой нырнет.
— Тот? А вы?
— Это слишком личный вопрос. Мы не настолько знакомы, чтобы исповедоваться в политических пристрастиях.
— Резонно, резонно. Ну, а насчет прибавочной стоимости?
— Вероятно, ее создал и продолжает создавать писатель, Артур Конан Дойл.
— Интересно. А труд печатников? Без него рукопись осталась бы рукописью, доступной узкому кружку досужих оригиналов.
— Тогда нужно учитывать и труды производителей бумаги, переплетчиков, лесорубов, механиков, кочегаров, стрелочников, почтальонов, книгонош и десятков других профессий.
Сгорев в пламени ядерного инцидента 2026 года, герой воскресает в прошлом. В 1972 году. В себе — восемнадцатилетнем. Почему? Зачем? Получить от жизни то, что он по тем или иным причинам недополучил? Или есть какая-то сверхзадача? Вторая книга — «Выбор Пути» — здесь: https://author.today/work/149782.
Вторая книга "Переигровки" Чижик теперь на втором курсе мединститута. Жизнь прекрасна, но этого мало. Нужно искать новый путь. Свой. Выбираться из наезженной колеи. Потому что наезженная колея ведет прямиком к Судному Дню. Первая книга здесь:…
Иван Федорович Фокс, бывший олимпийский чемпион по биатлону, зафрахтован на три месяца в качестве тренера для дочери известного олигарха-миллиардера Романова. Почему бы и нет? Деньги (а деньги немалые) отставному спортсмену явно не помешают. Только вот живет Романов в очень необычном месте: в огромном замке посреди глухой сибирской тайги, невесть для чего построенном сразу после войны пленными немцами под руководством загадочного генерала Козленко (которого по слухам боялся сам Берия). Сам миллиардер — человек тоже не совсем обычный: вместо того, чтобы покупать яхты и футбольные клубы, занимается он научными разработками.
Чижику бросил вызов Джеймс Роберт Фишер. Что ж, отчего бы и не сыграть с ним матч? Но за шахматами стоит политика: и Фишера, и Чижика хотят видеть лишь послушными фигурами. Теми фигурами, которые не грех и пожертвовать, если дело того потребует.
Тысяча девятьсот семьдесят шестой год. По решению конгресса ФИДЕ Израиль проводит Всемирную Шахматную Олимпиаду. Одновременно ливийский лидер полковник Каддафи проводит супертурнир в Ливии, пригласив ведущих шахматистов мира и тем самым обезглавив команды-участники Олимпиады. Тому способствуют невероятные призовые: даже занявший последнее место участник получит приличную сумму, победителей ждут суммы чрезвычайные для шахмат. И план срабатывает. На турнир съезжаются абсолютный чемпион Роберт Фишер, чемпион мира ФИДЕ Анатолий Карпов и, конечно, Михаил Чижик. Все только начинается.