Швейцарский счет - [50]

Привалившийся к стене мордатый секьюрити вопросительно взглянул на худенькую рыжеволосую девушку в темных очках. Алиса разом оробела, но, заметив, что мужчина смотрит на нее со снисходительным любопытством, сбивчиво заговорила. Она отчаянно трусила, понимая, что охранник обязательно обратит внимание на ее жуткий акцент.

– Простите, пожалуйста. Мне нужно встретиться с фрау Фридман. Она остановилась у вас, – от смущения язык заплетался, коверкая самые простые слова, Алиса густо покраснела.

Но похоже, служащие отеля настолько привыкли к иностранцам, что заикания Алисы не вызвали у мужчины никакой реакции. Его смутила лишь необычность просьбы, брови блюстителя порядка поползли вверх, он громко фыркнул и процедил:

– Вас пригласили?

– Н-нет, но мне очень нужно, – пролепетала девушка, понимая, что если сию секунду не найдет нужных слов, то охранник откажет ей и последняя надежда рухнет.

– Ничем не могу помочь, – сухо ответил охранник и блаженно зажмурился, подставив лоснящееся довольством лицо теплым лучам солнца.

И тут Алису осенило, она суетливо пошарила в кармане куртки, нашарила там бумажку в двадцать франков и сунула ее в оттопыренный карман охранника. Тот прервал сиесту и лениво глянул на Алису:

– Вы, фройляйн, тут не крутитесь. В отель вас не пустят. У нас Генеральный секретарь ООН остановился, приказано, чтоб муха не пролетела. Не то, что вы. А насчет фрау Фридман, я, так и быть, узнаю. Подождите, – и он вразвалочку двинулся к дверям.

Минут через пять он появился снова и, степенно подойдя к Алисе, доложил:

– Фрау Фридман с дочерью остановились в шестьдесят втором номере. Сегодня никуда не выезжала, но портье сказал, что она распорядилась подать машину к подъезду к пяти часам. Это все, что я могу для вас сделать, фройляйн, – и охранник отошел.

Сообщение о том, что Диана Фридман проедет мимо нее в пять часов, приободрило Алису, хотя она решительно не понимала, как этим можно воспользоваться. Не бросаться же под колеса! Отойдя на приличное расстояние, она уселась на берегу и принялась смотреть на реку. Старушка Ааре ворчливо шуршала серой волной о бетонные плиты набережной, Алиса рассеянно наблюдала, как вода вылизывает и без того чистые камни (здесь все было неправдоподобно чистое), силясь придумать что-нибудь из ряда вон выходящее. Упаднические настроения, охватившие ее со вчерашнего дня, подняли голову, окрепли, внутри закопошились грязные мысли:

«Броситься бы с моста и дело с концом», – думала она, глядя на безмятежную водную гладь, покрытую блестящей рябью мелкой волны. «Зачем мне говорить с этой женщиной? Разве она мне поверит? Тут же позвонит в полицию и выдаст меня с потрохами. И начнутся мытарства: допросы, избиения, суд, тюрьма. А вода – вот она. И все кончится. Разом».

Мысль о самоубийстве пришла ей в голову не впервые. Но в отличие от того первого порыва в Гриндельвальде, теперь она казалась такой естественной, логичной. «Вот оно решение! И почему она не додумалась до этого раньше?», – Алиса вдруг почувствовала громадное облегчение. Вода притягивала ее, звала, манила, обещая утопить горечь и боль в вечном покое, освободить, наконец, от непрерывного кошмара. Алиса сама не заметила, как поднялась и точно под гипнозом добрела до моста Нидегбрюке, потом до его середины и остановилась, зачарованно глядя на искрящуюся водную гладь. Легкий ветерок перебирал ее рыжие локоны, мелкая волна вкрадчиво шептала: «Иди. Ко мне. Убаюкаю. Зацелую. Успокою. Иди. Ко мне…Ко мне…»

Не отдавая себе отчета, Алиса медленно перегнулась через перила. И вдруг в ее голове возникла отчетливая картина последующих событий. Она словно на мгновение заглянула в будущее. Вот она стремительно летит с моста, бешено колотится сердце, со всего маху падает в ледяную воду, но холода не чувствует, отчаянно барахтается, пытаясь спастись, ее выталкивает на поверхность, она сильно бьет по воде руками, но мокрая куртка и тяжелые сапоги мешают, тянут ее вниз. Теперь ей очень холодно, ноги сводит судорогой, вот она захлебнулась раз, второй, третий, и вот уже вода смыкается над головой, она еще пытается бороться, но силы постепенно оставляют ее, нечем дышать, вокруг только темная мутная вода, она постепенно заполняет легкие, изо рта вырываются последние серебристые пузырьки спасительного воздуха, сознание мутится, и Алиса медленно-медленно опускается на илистое дно…

За спиной промчалась машина, и шофер такси, заподозривший неладное, громко посигналил. Алиса опомнилась. Беззаботно светило солнце, слышался отдаленный смех катающихся на прогулочном трамвайчике.

«Бр-р-р!,– очнулась Алиса.– Нет. Даже в моем незавидном положении здесь как-то уютней,– она окончательно пришла в себя и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу. – Эврика!» Промчавшееся мимо такси (а может, это было само провидение, принявшее облик обычного таксиста?) подсказало ей решение проблемы.

– Я возьму такси и поеду за ней, – бормотала она. – Точно. А когда она доедет до места и выйдет из машины, я перехвачу ее по дороге и все расскажу. И будь что будет, – оживившись, девушка бегом побежала к перекрестку, там было проще всего поймать машину.