Швея-чародейка - [8]

– Как поживаешь? – спросила она немного сухо, подражая традиционному галатианскому приветствию.

– Все хорошо, спасибо, Эмми, а как ты?

Я остановила ее, прежде чем она начала расспрашивать меня о здоровье и благополучии моей родни – как обычно делают галатианские домохозяйки. Из всех пеллианских женщин, которых я знала, Эмми лучше всех разбиралась в галатианской культуре. Она родилась здесь и воспитывалась в местной школе, однако в моем ателье все еще выглядела провинциалкой.

– Мне просто… хотелось попросить тебя об одолжении.

Я кивнула, подбадривая ее.

– Чем могу помочь?

– Вообще-то это больше, чем одолжение. Я просто… Я хотела бы узнать, не нанимаешь ли ты помощниц.

Ее слова ошеломили меня. Эмми никогда не проявляла интереса к обучению торговле. Мы говорили с ней только о природе чародейства. Сначала я подумала, что она хочет переехать из пеллианского района в галатианский. Девочка знала, что копировать мой бизнес невозможно и что глиняные таблички не дают много наведенной удачи, а она училась только этому.

– Я не собираюсь похищать твои новшества или вроде того! – торопливо добавила она с надеждой в голосе. – У меня просто… туго с деньгами в этом году. Я быстро учусь…

Я симпатизировала ей – хотя тактика моей матери предполагала обходиться в галатианском ателье без помощниц из пеллианского квартала, – но все же я не могла нанять Эмми. Не теперь, когда я сомневалась даже в том, что смогу оставить уже имевшихся помощниц, умелых и способных швей, которые не требовали большого обучения, необходимого для Эмми.

– Да, конечно, – медленно ответила я, – но сейчас неудачное время года. Все завязывают кошельки перед зимой – покупают только то, что нужно, а потом спрос падает до весны. Возможно, весной…

Я успокаивала себя только тем, что смогу когда-нибудь не давать обещания. Она кивнула.

– Это все из-за восстания прошлым летом… Цены взлетели вверх. У папы мало работы, потому что правительство закрыло некоторые строительные проекты, а леди, которая нанимала маму в прачечную, уволила ее. Только несколько галатианцев используют пеллианские рынки – то есть меньше, чем обычно. Я надеялась, ну, найти работу прямо сейчас.

Меня удивило и немного устыдило понимание того, что для Эмми и моих пеллианских знакомых ситуация представала в другом свете.

– Что происходит в квартале?

– Люди осуждают бунты прошлого лета, – пожав плечами, ответила Эмми. – Эти разговоры продолжаются до сей поры.

– Но почему? Восстание сразу же подавили. Да и самое опасное выступление было на Площади фонтанов!

В тех волнениях участвовали многие знакомые Кристоса. Но он довольно быстро признался, что Лига не организовывала бунты. «Сердитые люди приказали», – сказал он, пожав плечами, когда я спросила его об этом.

– Многие люди в Лиге рабочих являются пеллианцами. Я понимаю, почему наш квартал считают таким опасным. Один из пожаров произошел на рынке.

Я помнила его. Быстро разгоравшийся огонь, к счастью, был потушен пришедшим с побережья ливнем.

– Теперь в Лиге все больше галатианцев, – разочарованно вздохнула я.

Еще одна претензия, которую я могла поднять в следующей беседе с Кристосом, когда он будет превозносить достоинства своего движения.

– Эмми, мне очень жаль, но у меня пока нет для тебя работы.

И даже если бы она была, я не смогла бы обучать кого-то шитью, пока мое дело шло подобным образом. Эта мысль застряла в моем сознании.

– Но если работы прибавится, я дам тебе знать. Обещаю, сразу скажу.

Возможно, я смогу обучить ее каким-то простым приемам или, если мы будем очень заняты, поручу ей подметание и уборку ателье. Она разочарованно пожевала губу.

– Я понимаю.

– Мне очень и очень жаль. Прости меня, Эмми.

Я закрыла расчетную книгу, все еще не заполненную заказами – все еще ненадежно балансирующую между доходами и расходами.

– Увидимся на нашей следующей встрече. Время и место те же?

Она выдавила улыбку.

– Обязательно приходи, – сказала я, напомнив самой себе приходить в магазин пораньше в течение целой недели, чтобы освободить один вечер для моих подруг-чародеек.

Я вернулась в свой личный уголок, огороженный декоративной ширмой, и приступила к платку для миссис Бёрсин. Мне требовалось сосредоточиться над чарами, но при этом оставаться доступной для Пенни и Алисы. Моя маленькая крепость с тканевыми стенами отлично для этого подходила. Я не хотела, чтобы мне мешали, кроме тех моментов, когда возникала насущная необходимость. Обе помощницы уже умели столько всего, что перерывы случались нечасто. Вскоре они уйдут от меня в поисках лучшей работы. Я вздохнула – придется потратиться на обучение новой девушки, чтобы справиться с этим неизбежным бедствием.

Но сейчас мне не хотелось об этом думать. Я мягко сжала иглу между большим и указательным пальцами и тихо выдохнула. Шов, который я сделала вчера, начал слабо светиться, но это видела только я. Казалось, нить золотистого солнечного света проходила сквозь ткань, наполняя ее сиянием.

Меня научила зачаровывать и шить моя мать. Годы насмешек галатианцев заставили ее отказаться от продаж традиционных чар. Мы едва собирали дневную выручку, пришивая ярды и ярды оборок в небольшом второсортном ателье. Несмотря на усталость, она обучала меня чародейству, пока вечер отбрасывал последний свет на потрескавшийся потолок нашего дома. Но даже при строгом обучении моей матери я не знала, как работает магия.