Шведские спички - [16]

», бы­ла и чер­ная ко­роб­ка с ак­ва­рель­ны­ми крас­ка­ми и уг­луб­ле­ния­ми в крыш­ке, с бе­лы­ми ча­шеч­ка­ми для во­ды и кру­жоч­ка­ми кра­сок, глу­бо­ко раз­мы­тых кис­точ­кой, еще ко­роб­ка цвет­ных ка­ран­да­шей в кар­тон­ном фут­ля­ре с про­ре­зью, и вся­кие тря­поч­ки, и тю­бик бе­лой гуа­ши.

Оли­вье гру­ст­но при­жал­ся лбом к пе­ри­лам. Мрач­ное на­ше­ст­вие ноч­ных стра­хов все еще про­дол­жа­лось. Он бо­ял­ся сдви­нуть­ся с мес­та. Мо­жет, сле­до­ва­ло ныр­нуть по­глуб­же в про­сты­ни, свер­нуть­ся в клу­бок — и он был бы спа­сен. Но как с се­бя сбро­сить ско­вав­шее во­лю оце­пе­не­ние? Од­но его дви­же­ние — и все эти вра­ж­деб­ные си­лы, ка­за­лось, вы­рвут­ся на­ру­жу: опас­ность таи­лась по­всю­ду, на ка­ж­дом по­во­ро­те ле­ст­ни­цы, на ка­ж­дой пло­щад­ке, в лю­бом уг­лу, за лю­бой две­рью.

Вне­зап­ный свет ос­ле­пил маль­чи­ка. За­жглись на ле­ст­ни­це и в ко­ри­до­ре все лам­пы, ав­то­ма­ти­че­ский за­пор вход­ных две­рей из­дал свое обыч­ное ти­ка­нье, и все­объ­ем­лю­щая ти­ши­на пре­вра­ти­ла этот звук в гро­мы­ха­ние. Оли­вье ус­лы­хал лег­кие, бы­ст­рые ша­ги — кто-то спус­кал­ся по ле­ст­ни­це. Маль­чик взбе­жал на про­ме­жу­точ­ную пло­щад­ку, за­та­ил­ся там, чтоб про­пус­тить че­ло­ве­ка, чью по­ход­ку он уз­нал: этот муж­чи­на все­гда оде­вал­ся в свет­лое, вел ноч­ную жизнь и от­но­сил­ся пре­зри­тель­но к жи­те­лям их квар­та­ла.

*

Че­ло­век был одет в эле­гант­ный кос­тюм из свет­ло­го аль­па­га, ульт­ра­ма­ри­но­вую шел­ко­вую ру­баш­ку с рез­ко вы­де­ляю­щим­ся, крик­ли­вым оран­же­вым гал­сту­ком, в свет­ло-жел­тые туф­ли, а его тем­ные, обиль­но на­по­ма­жен­ные во­ло­сы скры­ва­ла мяг­кая фет­ро­вая шля­па, низ­ко над­ви­ну­тая на лоб. Чер­но­гла­зый, с ма­то­вой ко­жей — кра­си­вый па­рень, хо­тя нос у не­го и не­сколь­ко при­плюс­нут, как у бок­се­ра. Что-то дву­смыс­лен­ное бы­ло в его ли­це: че­рес­чур круп­ный рот, влаж­ные гу­бы — и не­ве­ро­ят­но злой взгляд. Рос­лый, ши­ро­ко­пле­чий, он спус­кал­ся по ле­ст­ни­це, пе­ре­ска­ки­вая че­рез сту­пень­ки, с на­ро­чи­той раз­вяз­но­стью. Чис­тей­шее по­ро­ж­де­ние сво­его вре­ме­ни, он был бы впол­не на мес­те сре­ди ком­пань­о­нов ган­г­сте­ра Аль-Ка­по­не.

Оли­вье по­пы­тал­ся отой­ти в сто­ро­ну, но сде­лал это очень не­лов­ко и по­ме­шал ему прой­ти. Ши­ро­кая ла­донь лег­ла на ли­цо маль­чи­ка, паль­цы сжа­лись, как буд­то хо­те­ли вы­жать его, как губ­ку, и тол­чок швыр­нул Оли­вье го­ло­вой об сте­ну, а че­ло­век про­дол­жал спус­кать­ся, буд­то ни­че­го не за­ме­тил, по­ма­хи­вая, как спорт­смен, ру­ка­ми, до­воль­но ух­мы­ля­ясь — ви­ди­мо, на­сла­ж­дал­ся про­яв­ле­ни­ем сво­ей си­лы.

Ог­лу­шен­ный Оли­вье ус­лы­хал ок­рик в ад­рес при­врат­ни­цы «От­крой­те-ка дверь!», да еще без вся­ко­го «по­жа­луй­ста». По­лу­сон­ная жен­щи­на дер­ну­ла за шнур с ши­шеч­кой, ви­сев­шей у ее кро­ва­ти, и дверь, от­кры­ва­ясь, за­гу­де­ла. Ре­бе­нок на­кло­нил­ся над пе­ри­ла­ми и уви­дел, как муж­чи­на с раз­вяз­ной ма­нер­но­стью за­жег си­га­ре­ту. Оли­вье знал это­го че­ло­ве­ка, его зва­ли Мак, он поль­зо­вал­ся весь­ма дур­ной сла­вой на их ули­це, но это не ме­ша­ло под­ро­ст­кам вос­хи­щать­ся тем, что они при­ни­ма­ли за эле­гант­ность.

Мак не раз на­ве­ды­вал­ся в га­лан­те­рей­ную ла­воч­ку. Он при­страи­вал­ся на­про­тив Вир­жи­ни, бро­сал на нее слад­кие взгля­ды и разъ­яс­нял, что она слиш­ком хо­ро­ша, чтоб всю жизнь ос­та­вать­ся тор­гов­кой. Она слу­ша­ла его с иро­ни­че­ским ви­дом и как-то спро­си­ла, а что он со­би­ра­ет­ся пред­ло­жить ей вза­мен? По­доб­ные раз­го­во­ры час­то кон­ча­лись тем, что Мак по­ка­зы­вал ей на­роч­но ото­рван­ную пу­го­ви­цу. Она со­гла­ша­лась при­шить, од­на­ко про­си­ла пе­ре­дать ей пид­жак че­рез при­ла­вок, а са­мо­му по­до­ж­дать с дру­гой сто­ро­ны.

Оли­вье по­тер го­ло­ву, ныв­шую от уда­ра о сте­пу, и ре­шил все-та­ки под­нять­ся на тре­тий этаж. Там он су­нул ру­ку под со­ло­мен­ный ков­рик, взял ключ с бре­ло­ком из кос­ти и бес­шум­но от­крыл дверь. Из-под две­ри спаль­ни про­са­чи­вал­ся свет, от­ту­да слы­шал­ся ше­пот и вздо­хи. Оли­вье за­шел в свою ни­шу, за­крыл за со­бой лег­кую двер­цу и раз­дел­ся в уз­ком про­стен­ке, чтоб по­бы­ст­рее про­скольз­нуть в по­стель. Сна­ча­ла он не­сколь­ко при­обод­рил­ся, но по­сте­пен­но его стра­хи во­зоб­но­ви­лись. Он бо­ял­ся кош­ма­ров, ко­то­рые еже­нощ­но пре­сле­до­ва­ли его по­сле смер­ти Вир­жи­ни. То он ви­дел боль­шо­го че­ло­ве­ка в чер­ном, ко­то­рый при­хо­дил, что­бы схва­тить его и уне­сти, то гре­зи­лась не­яс­ная жен­ская фи­гу­ра, уку­тан­ная в по­кры­ва­ло, не­под­виж­но сто­яв­шая у его кро­ва­ти и мол­ча­ли­во смот­рев­шая на не­го. По­зав­че­ра он так сто­нал во сне, что Эло­ди взя­ла его за ру­ки, чтоб при­вес­ти в се­бя. Ни­ко­гда не вы­тес­нит вре­мя из па­мя­ти Оли­вье эти кош­мар­ные об­ра­зы, да­же мно­го позд­нее ему при­дет­ся на­пря­гать весь свой ра­зум, чтоб убе­дить се­бя в том, что те страш­ные не­зна­ком­цы, ко­то­рые яв­ля­лись ему по но­чам, бы­ли все­го лишь при­зра­ка­ми.

Ре­бе­нок пы­тал­ся бо­роть­ся со сном, за­ды­хал­ся, но да­же не про­бо­вал вы­су­нуть го­ло­ву из-под про­сты­ни. В тот ве­чер маль­чик был осо­бен­но утом­лен. Ему при­пом­ни­лись не­ко­то­рые со­бы­тия про­шед­ше­го дня — дра­ка с ху­ли­га­на­ми ули­цы Баш­ле, ры­жая со­ба­ка Аль­бер­ти­ны, ко­ну­ра с мет­ла­ми, гру­бый тол­чок Ма­ка, — и как бы в по­ры­ве са­мо­за­щи­ты он за­был­ся глу­бо­ким сном.