Шутки в сторону - [35]

Светлана грохнула трубку на рычаг, не удостоив широко известного во всем мире профессора Караянова ответа.

— Кто звонил? — отозвалась с дивана Ольга, и неизвестно, чего в ее голосе было больше — надежды на лучшее или ожидания самого плохого.

— Один старый кобель. К тому же широко известный во всем мире, — выстрелила в сестру желчью Светлана.

В квартире опять воцарилась тишина, тягучая, как смола.

«Пожалуй, надо бы завтра выйти на работу, толку от меня все равно чуть. К тому же Ремезов с таким же успехом сможет связаться со мной и в редакции, через того же Барсукова», — подумала Светлана, тоскливо прикидывая, много ли она наработает, зацикленная все на том же: где все-таки Катька и что еще предпринять, чтобы ее найти?

Телефон прозвенел снова. Светлана, уверенная в том, что это опять Караянов, который, очевидно, жаждет снова заполучить Ольгу не столько в объятия, сколько в качестве малооплачиваемой рабочей силы, приготовилась облаять его на полную катушку.

Но голос был совершенно другой и какой-то странный, словно с ней разговаривал удавленник, висящий на веревке, привязанной к люстре:

— Квартира Черновых?

Светлана внутренне напряглась:

— Да, это квартира Черновых.

— Если желаете увидеть любимую дочку, — заявил удавленник, — приготовьте десять тысяч «зеленых». Я вам еще перезвоню, а пока не вздумайте сообщать в милицию, а то я вашу Катьку порублю на мелкие кусочки и пущу на фарш…

И отключился. Светлана застыла с пикающей трубкой в руках, не в силах положить ее на место. Ей казалось, что в действительности пикает в ее голове, а не в трубке.

«Это уж слишком. Выкуп? Где взять такие деньги? — замельтешили в голове отчаянные мысли. — Да кто вообще мог подумать, что за Катьку дадут такую сумму! Впрочем, есть ли что-то такое, чего бы я с радостью не отдала за Катькино возвращение?»

Светлане на какую-то минуту стало дурно, и она присела на тумбочку для обуви, вспоминая все, что когда-нибудь слышала о похищениях и выкупах, требуемых за возвращение похищенных. Мгновенно просмотрев внутренний компьютер, она с сожалением пришла к выводу, что ее сведения на этот счет ограничивались информацией, почерпнутой из скучного детектива, который она даже не удосужилась досмотреть до конца, сраженная усталостью. В той, увиденной ею части фильма, обаятельный представитель правоохранительных органов, кажется, только и делал, что тянул время и призывал к тому же окружающих, в том числе и ближайших родственников жертвы. Мысль о тянущемся времени, соотнесенная с Катькиной судьбой, была невыносимой. Пока они будут старательно выполнять все рекомендованные криминалистикой процедуры, Катька останется в руках маньяков, и неизвестно, чем это для нее кончится.

«Черт, — затосковала она, — может, и правда раздобыть где-нибудь деньги, отдать им и забрать Катьку, не вмешивая милицию. А вдруг сорвется? Пожалуй, тогда у Ремезова будут все основания для того, чтобы умыть руки со словами: «Вы сами этого хотели».

Светлана собиралась уже звонить Ремезову, когда вспомнила, что, во-первых, она не поставила в известность Ольгу, а у той может быть собственное мнение, отличное от ее. Во-вторых — это тоже пришло в голову из детектива, но уже другого, — кажется, нельзя звонить в милицию с домашнего телефона, из опасений, что он может прослушиваться бандитами.

— Еще немного, и я свихнусь, — пообещала она своему отражению в зеркале, висящем на стене в прихожей.

Оттуда на нее смотрела бледная, взлохмаченная девица с ошалелыми глазами, нисколько не похожая на обозревателя газеты «Курьер» Светлану Коноплеву.

Глава 18 Соль на свежие раны

— Так ты в отпуске или нет? — недоумевал Шестопалов.

— Меня вообще нет, — заявил Ремезов, — я дух, я фантом, я тень отца Гамлета. Можешь не принимать меня всерьез, поскольку я уже практически уволился.

— Да ну, — недоверчиво протянул Шестопалов, — а я-то думал, что это сплетни.

— Сущая правда, так что готовься принять мой портфель.

— Очень нужно, особенно сейчас, когда такое творится, такое!

Шестопалов брызгал слюной от возбуждения, что свидетельствовало о том, что творилось действительно что-то в высшей степени экстраординарное, ибо в обычной ситуации он был самым настоящим увальнем, чуть ли не засыпающим на ходу. По отделу даже ходила легенда, между прочим, основанная на реальных фактах, о том, как он однажды заснул в президиуме торжественного городского собрания, посвященного очередному Дню милиции, куда был приглашен в качестве почетного гостя. И заснул так крепко, что своим раскатистым храпом мешал докладчику. Сам Ремезов, правда, при этом не присутствовал, но неоднократно слышал занимательную историю в изложении отдельских пересмешников.

— Что-нибудь прояснилось с трупом девушки? — предположил Ремезов, на самом деле уверенный в стопроцентности этого «висяка».

— Ты сядь, сядь сначала, — многозначительно посоветовал Шестопалов, широким жестом пододвигая стул.

Да уж, после подобного вступления можно было не сомневаться — Ремезову предстояло выслушать из уст Шестопалова нечто нешуточное.

Устроившись на краешке стула, он взмолился:

— Только не тяни и не размазывай.