Шутки Господа - [12]

Другие приемы гражданского неповиновения. Неповинующийся также может:

– стоять под окнами мэрии, скандируя «кол-ба-сы!» до тех пор, пока требование не будет выполнено;

– блокировать городской общественный транспорт с помощью отары овец;

– звонить домой истеблишменту и петь в трубку «Бесс, ты теперь моя»;

– переодеться полицейским и скакать по улицам;

– притвориться баклажаном и щипать прохожих за ляжки.

Шеф

Я сидел у себя в конторе, чистил «тридцать восьмой» и гадал, откуда привалит новое дельце. Работу свою я люблю, и хотя мне не раз портили прикус автомобильным домкратом – сладкий запах зеленых всё лечит. Не говоря о девчонках. Это моя вторая слабость: они мне нужны чуть побольше воздуха. Вот почему когда дверь распахнулась и в контору стремительно вошла длинноволосая блондинка, сказала, что ее зовут Хизер Баткис, она натурщица, позирует голышом и нуждается в услугах частного сыщика, мои слюнные железы переключились на четвертую передачу. Эта короткая юбочка, тонкий свитерок и параболы, которые они обтягивали, могли вызвать инфаркт у буйвола.

– Что я могу сделать для тебя, детка?

– Вы занимаетесь розыском пропавших?

– А кто-то потерялся? В полицию ты уже обращалась?

– Не то чтобы потерялся. Видите ли, мистер Любошиц…

– Просто Кайзер, малыш. Так кого же мы ищем?

– Бога.

– Бога?

– Бога. Всевышнего, Творца мироздания, Первопричину всего сущего, Верховный принцип бытия. Прошу вас, Кайзер: его надо найти.

Чокнутые у меня в конторе не редкость, но когда они так сложены – слушаешь не моргая.

– Зачем?

– Неважно. Ваше дело разыскать Его.

– Извини, детка. Ты не по адресу.

– Но почему?

– Мне нужно знать все до конца.

Я встал.

– Подождите, хорошо, ладно.

Она закусила нижнюю губу, потом принялась расправлять морщинку на чулочке. Я оценил спектакль, но не купился.

– Давай-ка начистоту, малыш.

– Хорошо. Дело в том, что я не натурщица.

– Нет?

– Нет. И зовут меня не Хизер Баткис, а Клер Розенцвейг, я студентка. Учусь в Вассаре[20] на философском. Изучаю историю западной мысли и тому подобное. В январе мы сдаем дипломную. Тема – религия Запада. Все, конечно, отделаются общими рассуждениями. Но я хочу дать точный ответ. Профессор Гербанье сказал: кто даст точный ответ – диплом в кармане. А отец обещал «мерс», если будут все пятерки.

Я открыл пачку «Лаки», потом пачку жвачки и взял из той и другой по штучке. История начинала мне нравиться. Бывалая малышка. Неслабый IQ[21] и фигурка, с которой следовало познакомиться поближе.

– Как же он выглядит, твой Бог?

– Понятия не имею, я никогда его не видела.

– Так с чего ты взяла, что он вообще существует?

– Вот это и требуется выяснить.

– Неплохо. Не зная ни какой он из себя, ни откуда копать?

– Откровенно говоря, да. То есть я-то, вообще, подозреваю, что он повсюду. В воздухе, в каждом цветке, в вас, и во мне, и вот в этом стуле.

– М-да…

Ну, понятно: пантеистка. Буду иметь в виду. Я сказал, что готов взяться за дело. Сто баксов в сутки плюс дополнительные расходы и дружеский ужин с клиенткой. Она улыбнулась и согласилась. Мы вместе спустились в лифте. Вечерело. «Есть Бог или нет, – подумал я, – в Нью-Йорке немало парней, которые любой ценой помешают мне это выяснить».

Ребе Ицхак Вайсман, местный раввин, был моим должником, – как-то раз я помог выяснить, кто натирает его шляпу свиным салом, – и теперь мне пришло в голову, что он мог бы, пожалуй, подкинуть какую-то зацепку. Но едва ребе услышал, о чем речь, я понял: дело нечисто. Ребе испугался. Здорово испугался.

– Конечно, конечно, Тот, о ком ты спрашиваешь, существует. Но я не имею права даже сказать, как Его зовут. Он просто уничтожит меня. Хотя я никогда не мог понять, почему некоторые так чувствительны к тому, чтобы их называли по имени.

– Ты когда-нибудь видел Его?

– Я? Ты шутишь, что ли? Хорошо, что я собственных внуков увидел.

– Тогда откуда ты знаешь, что Он существует?

– Откуда? Хороший вопрос! Да как бы я купил такой костюм за четырнадцать долларов, если бы там никого не было? А ну пощупай, какой габардин! Нужны еще доказательства?

– Это единственное?

– Минуточку, минуточку! А Ветхий Завет? Это что тебе, вчерашний форшмак? Как, по-твоему, Моисей вывел евреев из Египта? Или ты воображаешь, он сбацал фараону чечетку и обаятельно улыбнулся? Будь спокоен, Красное море домкратом не разведешь. Тут настоящая сила нужна.

– Выходит, Он крутой, а?

– Да. Очень крутой. Иной раз подумаешь, что в Его положении можно бы уже быть чуть помягче.

– Откуда ты столько знаешь о Нем?

– Мы – избранный народ. Он выбрал нас среди других племен и окружил особенной заботой. О чем я тоже как-нибудь переговорил бы с Ним с глазу на глаз.

– Избранный народ? И сколько же вы за это отстегиваете?

– Не спрашивай.

Вот оно как. Выходит, евреи давно с Ним повязаны. Старый как мир рэкет: Он дает им крышу, они башляют. И, судя по настроению ребе Вайсмана, доит Он их основательно.

Я взял такси и двинул в бильярдную к Дэнни на Десятой авеню. Плюгавый живчик на дверях сразу мне не понравился.

– Фил Чикаго здесь?

– А кто спрашивает?

Я сгреб его за лацканы, прихватив немного его паршивой шкуры.

– Что-что, сучок?

– Он в задней комнате, сэр.