Шут и Иов - [19]
В Египте дуализм соблюдали во всем — в коронации двумя коронами, в двух Египтах (Нижнем и Верхнем), в наличии двух правителей — истинного и ложного. И если в Европе принцип «двух правителей» не соблюдался официально, то в Египте, Китае он был абсолютен. Причем в более близком к нам времени в Китае этот принцип динамичен. Убийство «порочного государя» (или его ритуальная смерть) осуществлялись в результате заговора и мятежа. Затем вождь оппозиции возводит на трон «государя-марионетку» младшего брата покойного, от которого он последовательно получал посты военного губернатора, канцлера, титул князя, полагавшийся только принцам крови. И лишь после этого «государь-марионетка» умерщвляется. Царствие рассматривалось как космический цикл, в котором существовали свои критические точки.
Юпитер завершает свой путь вокруг Солнца приблизительно за 12 лет, и в Южной Индии правитель вешался вдень великого праздничного жертвоприношения через этот промежуток времени. Сатурн же («планета смерти») обегает звезду почти за 30 лет, и древнеегипетские фараоны должны были умереть на 30 году жизни или правления. Этот смертный срок известен и кельтам. В Библии также упоминается об этом периоде.
Современник Шекспира поэт Бомонд в «Королевский могилах в Вестминстерском аббатстве» прозрачно обронил характерные слова: «Останки знатных здесь взывают из могилы. Как люди умерли они, хотя богами были». Известный английский историк М. Мэррей показала, что в Англии (и в Западной Европе в целом) до XVIII в. практиковался ритуал заменительных жертв за королей, когда возраст монарха или время его правления были кратны 7 или 9. Мэррей в книге «Бог ведьм» показывает, что в Англии искупительные жертвы приносились в царствование каждого из монархов со времен Вильгельма Завоевателя до начала XVIII в.
Впоследствии ритуальные жертвоприношения внешне представлялись как результат судебного разбирательства и вынесением приговора, который был насмешкой над справедливостью. Жертвы редко требовались до того, как монаху исполнялось 35 лет, но в основном время сукрификации приходилось на 42, 49, 56. Казни к 63-м годам являлись исключением, т. к. только три короля (в Англии) пережили этот возраст (Генрих I, Эдуард I, Эдуард III, Елизавета I). Мистерии приурочивались к магическим, священным месяцам — февралю, маю, августу, ноябрю (чаще — к февралю и августу).
Не менее характерно, что многие осужденные покорно шли на казнь как на заклание, вместе с тем до конца отрицая возведенные на них обвинения (по поверью, повиновение жертвы было необходимо, чтобы искупить грехи всего королевства). Судебные процессы против «заместителя» иногда вовлекали других лиц, чтобы вырвать у них нужные показания против главного обвиняемого. Эти лица могли быть, и помилованы, если это не мешало казни заместителя. Так, придворных, обвиненных в преступной связи со второй женой Генриха VIII Анной Болейн, казнили, поскольку признание их в виновности было необходимо для вынесения обвинений против королевы. Чаще всего жертва не знала, но иногда и знала. Как иначе объяснить слова Жанны Д'Арк, что она вряд ли проживет более года. Анна Болейн тоже сознательно шла навстречу своей судьбе и поднялась на эшафот, как сообщают современники в «радостном ожидании».
Некоторые, как например сподвижник Жанны маршал Франции Жюль де Ре, сами признавались в самых удивительных преступлениях. Характерны смерти в династических войнах Алой и Белой Розы (1455–1485 гг.), например, убийство Генриха VI как раз в мае в возрасте 49 лет (его могилу почитали вплоть до Реформации, как святое место). Сыновей Эдуарда IV казнил Генрих VII Тюдор, когда ему было 28 лет. В первую половину правления Генриха побежденные сторонники Йоркской династии не раз выдвигали на престол претендентов, являющихся якобы сыновьями Эдуарда IV. Один из них, Перкин Уорбен, несколько лет содержался в Тауэре и был казнен значительно позже к 42-летию Генриха, а правившего страной уже 14 лет. В этом же году были казнены — 12 февраля и 28 ноября еще двое: самозванец Уолфорд и граф Уорик.
Русская история это еще лучше показывает. Екатерина I «усопла в Бозе» на 28-й месяц царствования, и, как отмечают историки, «от конфет»[26]. Последний из Романовых по мужской линий — Петр II (сын царевича Алексея) умер от «черной оспы» в Москве, тоже на 14-м году жизни. Даже грудной император Иван VI «перевернут» Елизаветой Петровной на 14-м месяце своего законного правления. Сама же Елизавета преставилась на 21-м году руководства державой. Петр III лишился престола и жизни на 7-м месяце своего императорства и на 35-м году жизни, а его жена, Екатерина Великая на 35-м году царствования, причем скоропостижно.
Но выполнение ритуала ли (по китайскому обозначению) — мироустроительных функций составляет единый смысловой ряд с понятием юэ, особым состоянием правителя. Под ним понималась не только «радость, бодрость», но и музицирование, пение, стихотворчество, танец. Акт императорского стихотворчества имел сакральное значение и тесно вплетался в ткань функций правителя. Поэтому Пушкин и называл царя — «пиит великородный»!
В конце XIX века европейское искусство обратило свой взгляд на восток и стало активно интересоваться эстетикой японской гравюры. Одним из первых, кто стал коллекционировать гравюры укиё-э в России, стал Сергей Китаев, военный моряк и художник-любитель. Ему удалось собрать крупнейшую в стране – а одно время считалось, что и в Европе – коллекцию японского искусства. Через несколько лет после Октябрьской революции 1917 года коллекция попала в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и никогда полностью не исследовалась и не выставлялась.
Одну из самых ярких метафор формирования современного западного общества предложил классик социологии Норберт Элиас: он писал об «укрощении» дворянства королевским двором – институцией, сформировавшей сложную систему социальной кодификации, включая определенную манеру поведения. Благодаря дрессуре, которой подвергался европейский человек Нового времени, хорошие манеры впоследствии стали восприниматься как нечто естественное. Метафора Элиаса всплывает всякий раз, когда речь заходит о текстах, в которых фиксируются нормативные модели поведения, будь то учебники хороших манер или книги о домоводстве: все они представляют собой попытку укротить обыденную жизнь, унифицировать и систематизировать часто не связанные друг с другом практики.
Академический консенсус гласит, что внедренный в 1930-е годы соцреализм свел на нет те смелые формальные эксперименты, которые отличали советскую авангардную эстетику. Представленный сборник предлагает усложнить, скорректировать или, возможно, даже переписать этот главенствующий нарратив с помощью своего рода археологических изысканий в сферах музыки, кинематографа, театра и литературы. Вместо того чтобы сосредотачиваться на господствующих тенденциях, авторы книги обращаются к работе малоизвестных аутсайдеров, творчество которых умышленно или по воле случая отклонялось от доминантного художественного метода.
Культура русского зарубежья начала XX века – особый феномен, порожденный исключительными историческими обстоятельствами и до сих пор недостаточно изученный. В частности, одна из частей его наследия – киномысль эмиграции – плохо знакома современному читателю из-за труднодоступности многих эмигрантских периодических изданий 1920-х годов. Сборник, составленный известным историком кино Рашитом Янгировым, призван заполнить лакуну и ввести это культурное явление в контекст актуальной гуманитарной науки. В книгу вошли публикации русских кинокритиков, писателей, актеров, философов, музы кантов и художников 1918-1930 годов с размышлениями о специфике киноискусства, его социальной роли и перспективах, о мировом, советском и эмигрантском кино.
Книга рассказывает о знаменитом французском художнике-импрессионисте Огюсте Ренуаре (1841–1919). Она написана современником живописца, близко знавшим его в течение двух десятилетий. Торговец картинами, коллекционер, тонкий ценитель искусства, Амбруаз Воллар (1865–1939) в своих мемуарах о Ренуаре использовал форму записи непосредственных впечатлений от встреч и разговоров с ним. Перед читателем предстает живой образ художника, с его взглядами на искусство, литературу, политику, поражающими своей глубиной, остроумием, а подчас и парадоксальностью. Книга богато иллюстрирована. Рассчитана на широкий круг читателей.
Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.