Шум в тумане - [9]

Прапорщик Небуди-Наливайко был найден в оружейной, где он чистил стволы своей двустволки. Лейтенанты Бодунов и Елдаков обнаружились в «красном уголке», где под видом политзанятий дулись в подкидного дурачка на щелбаны. Ёжик Мухтар так и продолжал отрабатывать строевые приёмы на письменном столе майора. Уже через час опергруппа была готова к новым подвигам. В Улан-Батор чекисты прилетели вечером того же дня.

Сходя по трапу, майор Зосима просто кипел от гнева. Дело в том, что где-то над Алтаем прапорщик Небуди-Наливайко по запаху нашел спиртопровод антиобледенительной системы самолета. Присосавшегося к трубе мужика, удалось оторвать от дармового угощения только общими усилиями остальных членов опергруппы. Крепкое здоровье позволило прапорщику осушить половину, что составило ровно сто тридцать литров денатурата. Остальное допили, разозленные неэтичным поступком Небуди-Наливайко, летчики. В итоге самолет пришлось сажать на брюхо – о том, чтобы выпустить шасси уже не вспомнили.

В пропыленном аэропорту монгольской столицы группу майора Зосимы уже встречали. Смертельно уставший от жары, мокрого белья, потных женщин и теплой водки, резидент КГБ в Улан-Баторе, полковник Шпингалетов окинул скучным взглядом опрятную фигуру Зосимы и хмуро сплюнул на раскаленный солнцем бетон посадочной полосы. Несколько секунд Шпингалетов с нарастающим интересом смотрел, как слюна, шкворча и потрескивая, испаряется под ярко-белыми лучами небесного светила. Затем внимание полковника привлекли бравые лейтенанты Елдаков и Бодунов, старательно тащившие за ноги бесчувственное тело прапорщика. Стриженый затылок Небуди-Наливайко весело пересчитал все ступеньки трапа и несколько стыков бетонных плит посадочной полосы.

– Аккуратнее, товарищи! – Брюзгливо сказал Зосима, отрешенно глядя в сторону догорающих двигателей самолета, – вы же ему фуражку помнете!

– Майор Зосима? – Буднично уточнил Шпингалетов, на всякий случай педантично записывая в свой блокнот слова разухабистой песни, доносящейся из пилотской кабины. – Эк выводят, шельмы!

– Ну, и где тут у вас обнаружили следы суперагентов? – безразлично спросил Зосима, после того как группа погрузилась в раздолбанный «уазик». – Это точно не снежный человек?

– Может быть он и снежный, гад проклятый, только с места посадки он уехал на вездеходе, – ответил Шпингалетов, сосредоточенно пытаясь объехать стоящего посреди узкой улицы меланхоличного верблюда. – А следы отсюда недалеко, всего триста километров к югу. Вот только транспортом я вас обеспечить не могу – посольские шоферюги вчера пропили последнюю машину. А списали, сволочи, на происки китайских диверсантов. Теперь до следующей поставки будем ездить верхом. На этот «уазик» уже с утра косились, да я у него колеса и руль отвинтил и в сейфе спрятал. Всё равно к вечеру, как похмелье прихватит, на руках со двора унесут!

– Ничего, транспорт у нас свой, – сказал майор, похлопывая по нагрудному карману, где у него лежала надувная «Волга». – Проводника дадите?

– Крутится тут один старичок, из местных, – ответил Шпингалетов, – почетный, блин, орат скотоводческого колхоза. Он и нашел эти следы, полуось от КАМАЗа ему во все дыры! Имечко у него, язык сломаешь – как его черта зовут? Бардыхан Поллитры! Нет! Пердыхан Толдыты! Нет! – Полковник резко затормозил, отчего свернувшийся калачиком под задним сиденьем прапорщик перекатился под ноги водителю. Раздраженно затолкав Небуди-Наливайко на старое место, Шпингалетов достал заветную книжечку, и прочитал по складам, – Тар-ды-хан Бал-бу-ты, мать его перемать! Я отвезу вас в Дом колхозника, где он остановился.

Девятизвездочная гостиница «Дом колхозника» оказалась низким глинобитным сарайчиком. Высадив оперативников возле покосившейся двери, Шпингалетов укатил, фальшиво насвистывая услышанную от летчиков песню. Майор решительно рванул дверь и шагнул внутрь. Из глубины помещения пахнуло невыносимым зловонием. Но, привыкший ко всему, Зосима мужественно продолжил движение. Солнце наконец-то закатилось за горизонт, и внутри помещения царила темнота. На утоптанном земляном полу спало вповалку человек двести. Тихо выругавшись сквозь зубы, майор задумался. Быстро приняв решение, Зосима подозвал Елдакова.

– Лейтенант, делай что хочешь, но чтобы через тридцать секунд этот Пердихан Поллитры стоял передо мной! – Прорычал майор и, подумав, добавил ещё несколько слов на русском-командном. Лейтенант, словно торпеда, умчался в глубину сарая. Там периодически стали вспыхивать перебранки, драки и короткие перестрелки. «Пропал парень!» – пустил слезу Зосима.

Но уже через полчаса закутанный в полушубок пастух предстал пред грозны очи майора. Поправив на голове мохнатую папаху, Тардыхан прошамкал что-то на своем языке. То ли ругался, то ли жаловался на жизнь, а может быть и то и другое одновременно. Орат совершенно не говорил на русском языке.

– Что там бормочет это чучело? – раздраженно спросил Зосима. – Бодунов, ты у нас полиглот, тебе и отвечать!

– Он говорит, что уже купил соль и спички, теперь хочет домой, – неожиданно перевел лейтенант. Он прекрасно владел монгольским, мордовским, румынским и бурятским.