Штурм - [85]
Размышления эти были ободряющи, они требовали быстрее переходить к делу. Лашу первому предстояло сказать о том, что нужно прекратить сопротивление, первому ступить на тонкий лед… О таких делах не советуются, дискуссии исключены. Микош, например, может выхватить пистолет. Он может! Генерал Микош считает себя героем Сталинградского сражения. Тогда он, будучи полковником, командовал оперативной группой на западном берегу Дона, сумел избежать котла, был щедро награжден. Он способен застрелить…
После мучительных колебаний Лаш все же попросил адъютанта пригласить генерала Микоша и старших штабных офицеров. И пока адъютант передавал приказание командующего, пока посыльные добирались до штаба дивизии Микоша и генерал со своим начальником артиллерии где ползком, где перебежками пробирались к убежищу коменданта гарнизона, Лаш обдумал, что надо сказать и как вести себя. Он увидел, что Микош выглядит более подавленным, чем его начальник артиллерии полковник Гефкер, и, убедившись, что эсэсовцы группами разошлись по важным, еще не захваченным русскими военным объектам, подготовленным к взрыву, решился говорить без опаски:
— Господа! — Лаш поправил на груди «Рыцарский крест». — Я больше не имею никакой возможности управлять войсками. То, что происходит в Кенигсберге, не бывало в истории, вы это отлично знаете. Если не прекратить бои сейчас, они прекратятся без нашего вмешательства через несколько часов, и последствия для войск гарнизона будут еще тяжелее. Я не говорю о капитуляции, но и за эти сказанные мной слова, вызванные исключительно беспокойством, думами о судьбе наших славных солдат, меня ждет лишение жизни. Что ж, я перед вами…
Напротив стоял Микош, чуть прикрыв серыми веками выпуклые глаза, — молчаливый, непроницаемый. Кто-то из офицеров тихо обронил:
— Давно пора бы так…
Его никто не одернул. Внутренне довольный, Лаш поспешил добавить с намеренным безразличием:
— Впрочем, если среди вас есть желающий взять на себя ответственность за Кенигсберг, я уступлю свой пост, буду подчиненным.
Таких не нашлось. Лаш облегчил их совесть. Молчал и Микош.
— Тогда не будем медлить и предпримем практические шаги, — сказал Лаш. — Назовите двоих парламентеров, приготовьте документ, удостоверяющий их право на установление контакта с командованием Красной Армии. Наше решение следует держать пока в секрете.
Слово «капитуляция» не произносилось, говорили о контакте, о приостановлении боев. Микош спросил:
— Документ подпишете вы, господин генерал?
— Нет. Зачем же? — поспешно и не сумев скрыть боязни, ответил командующий. — Контакт пойдет через вашу дивизию, с остальными постоянной связи нет. Вам и надлежит подписать. Сошлитесь на мое имя. Честь имею! — простившись, Лаш торопливо удалился в свою комнату, чтобы избежать неприятных вопросов и разговоров.
Микош, хмурый, с темным лицом, сказал одному из полковников:
— Я полагаю, вполне достаточно вашей подписи. Можете сослаться на меня. Честь имею! — и командир дивизии шагнул к двери.
— Прошу подождать. Я полковник генерального штаба, не могу, не вправе. Вот — начальник артиллерии вашей дивизии полковник Гефкер, являющийся и вашим заместителем, — лицо достойное. Я не против того, чтобы сослаться и на меня. Честь имею! — козырнул генштабист.
«Честь имевшие», высокие должностные лица прежде всего боялись подписать первый документ для переговоров о капитуляции.
Полковник Гефкер оказался смелее. Он сам для себя написал следующий документ:
Кенигсберг 9.4.45
В 16 час. 15 мин.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Полковник Гефкер дивизии Микош и переводчик зондерфюрер Ясковский имеют приказ коменданта крепости Кенигсберга генерала пехоты Лаш просить, чтобы был отослан парламентарий Красной Армии к коменданту крепости Кенигсберга.
Также прошу сейчас прекратить военные действия.
По поручению и приказу полковник Гефкер.
Все покинули кабинет начальника штаба Лаш, узнав, что первый шаг сделан, вздохнул с облегчением:
«Что ж, — рассуждал он, прячась по шею в глубоком, теплом кресле, — сражение проиграно. У противника все козыри. Крайне важно сохранить оперативную карту. Будущий историк, изучая ее, скажет, что генерал сдался не по слабости духа, он имел перед собой многократно превосходящие силы».
Будто на топографической карте, в учебной аудитории была разыграна военная операция, в которой он действовал безукоризненно, как блестящий полководец, но противник оказался сильнее; а потери и разрушения — понятия отвлеченные.
Свою же оперативную карту Лаш и сам не мог прочесть правильно — из-за скудности сведений о своих войсках и неточности пометок; будущий историк, взяв ее, истолкует, как захочет.
24
В штабе гвардейской дивизии готовились к встрече командования кенигсберского гарнизона, принявшего условия капитуляции. Здесь уже побывали немецкие парламентеры и ушли обратно вместе с двумя советскими офицерами. Скоро должен появиться комендант со всей своей свитой.
Генералу Гарзавину было приказано помочь гвардейской дивизии транспортом для доставки пленных в штаб армии и затем в штаб фронта. Гарзавин сам приехал к гвардейцам.
Слышались короткие приказания. Все двери — настежь: сновали красноармейцы, подметали полы, тащили стулья, стараясь не стучать, и эта беготня, похожая на предпраздничные приготовления, явно выдавала, что тут все рады; не в какую-нибудь другую дивизию, а сюда придет Лаш со своими генералами.
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.