Штурм - [31]
Инструктор вертел в руках бумагу.
— После ЧП с немецким фельдфебелем вам, товарищ подполковник, и мне досталось от начальника политотдела армии. Я оказался виноватым. И утром написал это, но не торопился подавать. А после разговора с Майселем решил…
— Ответственности боитесь, — напустился на него Веденеев. — Цену себе набиваете. Вам известно, что офицеры, владеющие немецким языком, на особом учете и в полк их не пошлют. Рапорты умеете подавать, а дела настоящего от вас не было и нет.
Лейтенант ожидал увидеть начальника слабым, расстроенным, но Веденеев стоял не горбясь и смотрел с таким яростным осуждением, что Колчин, чувствуя себя виноватым, не мог разыгрывать спокойствие и уныло пошел к двери. И остановился. Там, за дверью, ворчал Игнат Кузьмич:
— Куда ты прешься, грязнуля? А тощая, тощая до ужасти! Отойди! Я для подполковника печку хорошо натопил, так она тепло учуяла. А ну, марш!
— Кто там? — спросил Веденеев.
— Хозяйка пришла, товарищ подполковник.
— Впусти.
Игнат Кузьмич приоткрыл дверь. Вошла кошка. Мокрая, худая. Ее пошатывало. Присев, она жалобно мяукнула и, оставляя грязные следы, побрела к койке, еле вспрыгнула; вцепилась в одеяло, взобралась на постель и стала облизываться.
— Вот нахальная! — Игнат Кузьмич схватил кошку за ухо. Она, уцепившись за одеяло, тащила его за собой. Может, и хозяйка или хозяин где-то прячутся, — промолвил Колчин, растерянно вертя в руках свой рапорт.
Игнат Кузьмич вышвырнул кошку за дверь и свернул одеяло, чтобы пойти и вытрясти его на улице. Он брезгливо посмотрел на пол, где отпечатались кошачьи лапы.
— Кошка — не примета. Ишь наследила! Шлялась всюду. В марте месяце кошки бесятся… Начхать им на хозяев и на войну. А дом помнят. Вам, товарищ подполковник, обедать давно пора.
— Идемте, лейтенант. По дороге договорим.
Игнат Кузьмич уже не ходил с котелком к кухне — при штабе открыли столовую; он носил обед лишь для немцев.
Проходя мимо дома, в котором жил Афонов, политотдельцы услышали музыку. Полковник выбивал одним пальцем на пианино бодрый мотив. Колчин вспомнил первую встречу с Гарзавиной, последний разговор перед ее отъездом из дивизии и почувствовал еще большую неловкость: не подумал бы Веденеев, что рапорт подан отчасти из-за Гарзавиной. Этого еще не хватало.
— Товарищ подполковник, я виноват, — сказал Колчин с искренностью человека, раскаивающегося в своей ошибке. — Я хотел взять рапорт, но не решился тревожить вас. За несколько минут многое изменилось. Не буду напоминать тяжелую весть… Мой поступок теперь выглядит по меньшей мере бестактным. Вы могли бы сказать резче.
— Могу, — Веденеев насупил брови, отвернулся, не показывая глаз, полных недовольства и огорчения. — Скатертью дорога, товарищ лейтенант. Вы мечтаете о подвигах. В нашей работе героизма нет.
— Я не обижаюсь, товарищ подполковник. Но признаюсь честно: когда тот красноармеец рассказывал о вашей семье… Мне так жаль!
— Не надо, не хочу слышать жалостливых слов!
— Я не могу уйти от вас, товарищ подполковник, а вы отталкиваете. Я понял: надо работать вместе.
Веденеев ловко перескочил через большую лужу на дороге, остановился, прислушиваясь к редкой стрельбе на переднем крае, и пошел дальше ровным шагом.
— Мы немало делаем для победы, — сказал он как будто без связи с разговором. — Вот прошли через пустые деревни и поселки. Немцы все побросали: дома, гардеробы с одеждой, пианино. Кошки бродят. Цивильных людей почти нет. Подошли мы к большому городу, возьмем его. Там будет, допустим, уничтожено несколько дивизий врага, камня на камне не останется. Лежат убитые и раненые. Это разгром, победа. Но какой ценой она достигнута? Как выглядит враг? Он сражался до последнего солдата в строю, не деморализован. Другой пример: цивильные немцы не убегают, верят нашему слову, вооруженный противник безоговорочно капитулирует, он понял, что надо искать иные пути. Что важнее? Некоторые, — Веденеев имел в виду Афонова, но не назвал его, — мало думают о политике. Разгромить — и баста. Герой! А нам нужен не только военный разгром врага, нам важна такая победа, чтобы немцы прокляли Гитлера и нацизм и это передавалось из поколения в поколение. Пусть смоют с себя клеймо свастики. Это будет прочная победа. И я со своими работниками буду делать все возможное для такой победы, рапорта не подам, как вы…
— Товарищ подполковник! — воскликнул Колчин. — Я все понял.
— А поняли, так молчите. На откровенность не обижайтесь. Вы были свидетелем… Прошу обо мне не распространяться.
Недалеко горным обвалом громыхнула крупнокалиберная пушка — над полями и лесом прокатился гул с прищелкиванием и шумом ливневого дождя. Пристреливалась тяжелая артиллерия, занявшая огневые позиции.
10
Все было решено, утром шестого апреля командармы на запрос маршала ответили, что откладывать не следует, хотя погода не улучшилась и две тысячи самолетов не могут подняться в воздух. И маршал отдал приказ начинать… До десяти часов, начала артподготовки, оставались минуты. Маршал попросил стакан чаю. В этот напряженный момент надо остаться наедине с собой.
Так русский человек, собравшись в трудный путь, перед отъездом присаживается на минуту-другую и сидит молча. Он как бы сбрасывает с себя всю тяжесть хлопот, голова становится свежее, и, возможно, вспомнится, что еще не сделано, и есть время сделать, проверить.
Имя Василия Федоровича Ванюшина известно широкому кругу читателей по книгам «Вторая жизнь», «Старое русло», «Волчий глаз» и другим. «Желтое облако» — новое произведение писателя в жанре научной фантастики.Когда на японские города упали американские атомные бомбы, озаботилось не только человечество Земли. Об атомных взрывах стало известно на далекой планете Альва. Альвины однажды пережили атомное нападение с соседней планеты Рам; обеспокоенные взрывами на Земле, они посылают свою экспедицию на Луну — ближайший спутник Земли.Советский космонавт Николай Стебельков прилетел на Луну, чтобы положить здесь начало созданию научной базы.
«Прости меня, Алибек, что оставил тебя, и чужие люди тебя воспитали, но вот знай, только я знаю, где спрятал свои сокровища Джунаид-хан, удирая от красных, и только ты станешь их хозяином», — такие были последние слова умирающего Абукаира аль-Хорезми к сыну Алибеку. И теперь перед Алибеком стоит дилемма. Воспитанный в детдоме, учась в институте, он нанимается в археологическую экспедицию профессора Стольникова, чтобы найти сокровища, награбленные басмачами, а дальше жизнь подскажет, что делать с ними.
Офицер одной из западных держав, отказывается выполнить бесчеловечный приказ и вскоре погибает от рук агентов спецслужб. Его тело попадает к советскому профессору, занимающемуся проблемами сверхрегенерации, после чего убитый капитан Фромм имеет чуть более суток, на то чтобы расквитаться со своими врагами.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.