Штурм Грозного. Анатомия истории терцев - [61]

22 мая Ермолов после предварительной рекогносцировки в ущельях Уруха, Черека, Нальчика и Чегема перешел Малку – границу Кабарды – у станицы Екатериноградской и начал наступление. Боевые сражения начались в Черекском ущелье. Там было сожжено несколько аулов. В Нальчике отбит табун лошадей и отара овец в 4 тысячи голов, в Чегеме истреблен сильный аул.

Наконец, войска вступили в ущелье Баксана, самой многоводной реки в Кабарде, вытекающей с южной покатости горы Эльбрус, и здесь им пришлось испытать огромные трудности. Войска направились по обоим берегам реки: по правому шел Ермолов, по левому – Сталь. В самом узком и страшном месте ущелья кабардинцы соорудили громадный завал на правом берегу Баксана. Тогда ночью четыре орудия из отряда Ермолова были подняты на гору и несколькими выстрелами заставили неприятеля очистить завал. Самый кровавый бой ожидался у балкарского аула Ксанти, где собрались главнейшие кабардинские владельцы. Войскам еще с вечера было приказано готовиться к упорной борьбе, в которой пришлось бы брать штурмом ряд огромных каменных завалов.

Но кабардинцы не дождались наступления и ночью бежали за Кубань. Балкарцы попросили пощады.

В Кабарде царила растерянность. Кабардинцы увидели русское оружие в таких местах, что для себя считали недоступными.

Из Баксанского ущелья войска прошли на Куму и стали близ истребленных в предыдущем году абазинских аулов. Отсюда генерал Вельяминов с частью отряда отправился на Кубань, к Каменному мосту, чтобы препятствовать кабардинским князьям, при побеге за Кубань, уводить с собою и подвластные им аулы.

А 24 июля экспедиция Ермолова совершенно окончилась, и отряд возвратился на Линию. Главнокомандующий отправился в Константиноград, осмотрел минеральные источники и положил основание нынешнего Пятигорска.

Войска отдыхали, впрочем, недолго. В начале августа месяца Ермолов снова повел их в Кабарду, на этот раз уже с тем, чтобы больше не оставлять ее. Переправа через Терек у Екатериноградской была сопряжена с чрезвычайными трудностями. Река бушевала, и пехоте пришлось переходить ее вброд тесными рядами, держа друг друга за руки. В глубоких местах казаки верхом составляли улицу, через реку протянуты были привязанные к орудиям канаты и люди держались за них в местах наибольшей стремительности.

За Тереком войска разделились на две части. Одна тотчас приступила к постройке ряда укреплений, образовавших новую Кабардинскую линию, а другая составила подвижные резервы, имевшие назначение удерживать кабардинцев от враждебных действий и тем способствовать беспрепятственному возведению крепостей.

Кабардинцы, конечно, не остались равнодушными к мере, навсегда подчинявшей их русской власти и русскому оружию, и домогались всеми силами остановить постройку крепостей. Но Ермолов на эти домогательства ответил с внушительным лаконизмом:

– О крепостях просьбы бесполезны, – сказал он. – Я сказал, что они будут, и они строятся.

К осени они были настолько готовы, что могли служить прочным оплотом против кабардинцев. Новая Кабардинская линия проходила по подошвам так называемых Черных гор, от Владикавказа до верховий Кубани и состояла из пяти главных укреплений, расположенных при выходах из горных ущелий рек Баксана, Чегема, Нальчика, Черека и Уруха и из многочисленных промежуточных постов. Все кабардинское население, переселившееся на плоскость, совершенно отрезывалось ею от гор, так и от Закубанья и вынуждалось покинуть самую мысль о враждебном отношении к России.

Кабарда, занятая теперь русскими укреплениями, навсегда разделяет воинственные народы Кавказа на две отдельные части, образовавшие на все будущее время два совершенно независимых друг от друга театра военных действий, и сохранение в Кабарде спокойствия становится делом особенной важности. К тому же по ней, как по краю наиболее умиротворенному и безопасному, пролегла под защитою крепостей и новая Военно-Грузинская дорога, охранение которой легло на обязанности Кабардинского полка, которым командовал полковник Подпрядов.

Главным укреплением в Кабарде считался Нальчик, а потому здесь и поместился Подпрядов со своим штабом, перейдя туда из Екатериноградской. Ему приходилось в одно и то же время держать в повиновении всю Кабарду, наблюдать за верхним течением Кубани, из-за которых все еще пытались прорваться под предводительством беглых кабардинцев партии черкесов, и охранять военную дорогу.

В течение нескольких лет Кабардинский полк удерживал в спокойствии всю Кабарду и оберегал центр Кавказской линии.

Громы военных бурь в Кабарде все более и более затихали, с тем, чтобы в 1825 году вспыхнуть последним пламенем возмущения и потухнуть навсегда, оставив все тревоги боевой жизни соседнему побережью Кубани.

Глава VII Печальные вести

Ермолов находился в Червленной, когда узнал о бунте, поднятом в Кабарде. Известие о вспыхнувшем восстании заставило его приехать в Екатериноград.

– Желая обстоятельнее знать о происшествиях в Кабарде, – сообщал он в Тифлис, – отправился я в Екатериноград, где дожидается меня начальник корпусного штаба.

Прибыв на место и расположившись в атаманском доме, он вместе с Вельяминовым стал разбираться в сложившемся положении.