Штурм Грозного. Анатомия истории терцев - [54]

Юный Ермолов начал быстро подниматься по служебной, военной лестнице. Вскоре он уже в Италии, под началом знаменитого генерала Девиса, действующего против французских войск. В начале 1796 года капитан Ермолов отзывается в Россию и направляется на Кавказ в Каспийский 35-тысячный корпус генерала Зубова, который готовился выступить против персидского шаха Ага-Мохаммед-хана Каджара, заливавшего кровью Грузию.

В мае граф взял Дербент и стремительно двинулся в сторону Тегерана. Лишь смерть Екатерины II и вступление на престол Павла I, отозвавшего войска, спасли Персию от полного разгрома. 19-летний Ермолов за мужество, проявленное при штурме Дербента, произведенный в майоры и отмеченный золотым крестом св. Владимира, по дороге в Петербург и не думал, что вновь и надолго вернется на Кавказ.

В столице его произвели в подполковники и назначили командиром конно-артиллерийской роты. И вдруг «за вольнодумие и восхваление французской республики» Павел отправляет его в казематы Алексеевского равелина, а затем в бессрочную ссылку в Кострому, где он жил вместе с Матвеем Ивановичем Платовым, ссыльным, знаменитым воином екатерининского времени, впоследствии графом и знаменитым атаманом Донского казачества. Потеря нескольких лет службы очень волновала его. Казалось, это конец всему. Но вскоре воцаряется Александр I, и Ермолов вновь в армии. В битве за Аустерлиц он произведен в полковники, а в 1808 году – в генерал-майоры. В Отечественной войне 1812 года Ермолов возглавил штаб Западной армии, которой командовал М. Барклай де Толли. Наконец, он – начальник штаба М. Кутузова.

В Бородинском сражении он совершил беспримерный подвиг, отбив у французов батарею Раевского, чем в значительной мере не дал неприятелю опрокинуть русскую армию.

С начала заграничного похода 1813–1814 гг. А. Ермолов стал во главе всей русской артиллерии. И вот – победное взятие Парижа. Ермолов командует русской и прусской гвардией. Его грудь украсят ордена св. Георгия трех степеней, а мундир – золотая шпага, усыпанная бриллиантами с надписью «За храбрость».

В военную историю Ермолов вошел как один из героев всех войн России с Наполеоном и как военный деятель, положивший прочное основание покорению Кавказа.

2

Стоял сентябрь. В крепости Екатериноградской было заметное оживление. По улицам то в одну сторону, то в другую скакали рысью казаки, громко переговаривались женщины. В просторном деревянном доме, занимаемом атаманской канцелярией, было особенно людно. Сюда спешили конные с пакетами, отсюда давались распоряжения, советы. Все это возбуждение объяснялось ожиданием приезда наместника Ермолова с прибывающей оказией из Георгиевска.

Ермолов, следуя в Тифлис, где у него должна быть постоянная штаб-квартира, сделал там остановку.

Вместе с офицерами штаба Линии и чиновниками он тщательно изучил положение и пришел к выводу, что оборонительная линия по Тереку безнадежно устарела.

– Передовые экспедиционные отряды русской армии ведут сражения в предгорьях Чечни против ставленников персидского шаха, – докладывали ему, – а по берегам Сунжи и притокам у нас почти нет войск.

– Тогда следует перевести укрепленную линию с Терека на Сунжу к месту соприкосновения с противником, – предположил он.

– Может, подождем, таких ресурсов у нас пока нет, – отвечал командующий Линией.

– Чего ждать? Чтобы напрасно гибли люди с той и другой стороны, – уже настойчиво заявил Ермолов.

– Тогда для закрепления земель на новой линии надо будет переселить часть казаков из станиц Моздокского, Волгского, Хоперского, Кавказского полков, – продолжал командующий.

– Если понадобится, то будем переселять, – сказал Ермолов, на что гражданский губернатор Марк Леонтьевич Малинский заметил:

– А не вызовет ли передвижение станиц с обжитых мест недовольство у казаков.

– Не надо бояться этого. Мы же переносим линию не из прихоти, – ответил Ермолов, хотя понимал, что одно перенесение казачьих станиц со старых позиций на новые не решит эту проблему. И он распорядился строить крепости: Грозную, Нальчик, Внезапную, Бурную. Это пока, а потом будет видно.

Казачьи станицы ждали приезда нового наместника, но в отличие от кичливой горской знати, проявившей напускную помпезность в Георгиевске, встречали его уважительно просто с достоинством.

В Екатериноградскую спешно собирался отряд казаков, которые будут сопровождать Ермолова до Тифлиса, а затем и в Персию. Прибывали группами. Каждая группа располагалась отдельно: кизлярцы, червленцы, ищерцы, наурцы, галюгаевцы. Казаки уже знали, что в Георгиевске Ермолов объявил горским князьям, что прибыл на Кавказ с миром, кто ждет его, и с законом для тех, кто жаждет порядка. С теми же, кто сеет смуту в Кавказских горах, он пообещал обойтись круто…

Зря время не теряли. Есаулы готовили своих казаков к походу. Старики учили молодых рубке лозы саблей. Показывали, как правильно действовать казачьим оружием. Помимо обороны и налетов, отрабатывали с казаками приемы охватов и обходов, окружения, засад и заманивания врага. Все это так необходимо в походе, поэтому старались все. Проверялись кони, верные друзья казаков, настолько верные, что казак и конь представляли, как бы одно нерушимое целое. Рассказывали, что были случаи: у коня погибал хозяин, конь не подпускал к себе никого другого, тосковал и умирал. Казак никогда не говорил о коне сдох, а уважительно – кончился.