Штучки! - [27]

– У вас есть неделя, – шепнул он ей на ухо.

– На что у меня есть неделя? – отодвинувшись, переспросила Флоранс.

– На то, чтобы решить, согласны ли вы стать моей на всю жизнь. Я позвоню в пятницу. От вас требуется только одно – сказать «да» или «нет». Скажете «нет» – больше никогда обо мне не услышите. А если ответите «да», – приглашаю вас к себе на выходные. С тем чтобы познакомиться поближе.

Это было самое странное предложение из всех, какие когда-либо делали Флоранс, и именно потому она его приняла.

Прошла неделя, Николя признаков жизни не подавал. Флоранс никому ничего не рассказала, даже Элизе и Каролине. Она боялась услышать мнение подруг – зачем ей их насмешливые комментарии насчет попытки Николя приобрести ее скромную особу со всеми потрохами? – или, еще того хуже, увидеть, какое скорбное выражение появится на их лицах в том случае, если они не пожелают хоть сколько-нибудь поверить в ее историю. Чем больше проходило времени, тем усерднее Флоранс убеждала себя, что плохо поняла Николя или преувеличила то, что он сказал. В пятницу с утра она с удивлением обнаружила, что места себе не находит, кружит по комнате в ожидании звонка. А ведь она твердо решила ответить «нет». Кто его знает, вдруг Николя решится повторить свое предложение, нельзя, чтобы до этого дошло, надо навсегда его отвадить. Может быть, она упустит случай завязать чудесные отношения, вот только нельзя ей сойтись с человеком, не открыв ему некоего маленького, но постыдного секрета. Только

Франсуа об этом знал. Она еще не готова довериться другому мужчине.

Потом Флоранс с головой ушла в работу. В полдень наскоро чего-то перехватила вместе с Элизой, которая нашла, что подружка выглядит подозрительно- уж слишком она сияет в этот пасмурный день, с чего бы…

К шести часам вечера Флоранс уже вернулась домой. Николя не звонил. Она приняла ванну, затем оделась и накрасилась так тщательно, как обычно не делают ради ужина наедине с собой. Мобильник все время лежал рядом.

В половине восьмого наконец-то раздался звонок. Флоранс с излишней поспешностью схватила трубку, тихонько твердя «нет! нет! нет!», чтобы придать себе смелости.

– Добрый вечер, это Николя. Ну так что, да или нет?

– Да.

Флоранс не успела разобраться в том, какой психологический ход заставил ее высказаться против собственной воли, – Николя ждал внизу.

Она наспех побросала в чемодан какие- то вещи, возбужденная, как будто ее впервые пригласили на пижамную вечеринку.

Столик был заказан в модном сицилийском ресторане. Официантами тут наняли пакистанцев, они говорили на импровизированном – кулинарном – итальянском. Забавно. Николя лучился счастьем и осыпал Флоранс комплиментами. Посреди ужина он перестал обращаться к ней на «вы». За десертом погладил по щеке. Флоранс была поглощена собственными мыслями: ей нравилось, как все складывается, она убедилась, что по-прежнему привлекательна, но возможное продолжение сегодняшнего ужина ее тревожило.

«Господи боже мой! Да как же я ему об этом скажу?» – маялась она.

С тех пор как ушел Франсуа, в ее жизни не было ни одного мужчины, и отчасти – как раз из-за ущербности, в которой она не решалась признаться.

– Тебя что-то тревожит?

– По-моему, все происходит слишком быстро, тебе так не кажется?

– Я дал тебе неделю на то, чтобы решить. И потом, я ведь не думал… В общем, хочу сказать, что не намерен на тебя набрасываться, словно дикарь. Мы можем дать себе побольше времени на то, чтобы познакомиться.

Более галантным быть просто невозможно!

«И все равно, – терзалась Флоранс, – если наши отношения зайдут дальше, мне придется сказать ему об этом».

В конце концов она себя уговорила. Пока ее чувства к Николя не слишком разгорелись, ставка остается невысокой. Можно и рискнуть, не страшно, если она его заденет или покажется ему нелепой. Не смертельно. Он это переживет. Она тоже. Надо же как-то выбираться из дурацкого положения, а то Николя уже говорит с ней так, будто им всю жизнь предстоит прожить вместе.

Николя, с виду совершенно спокойный, отпер дверь и пригласил Флоранс в свою четырехкомнатную квартиру, обставленную словно замок. Дорогая антикварная мебель тянулась ввысь, упираясь в потолки, терялась среди изобилия ковров.

– Обожаю барахолки, – признался Николя. – И обожаю по воскресеньям обедать на блошином рынке. Сосиски с жареной картошкой у Жермены – и я счастливейший из людей!

Очко в его пользу, подумала Флоранс, настрадавшаяся от заполненных работой выходных бывшего мужа.

– Вот твоя спальня, – сказал Николя. – Ванная напротив. Располагайся с удобствами, у меня есть своя.

Он вел себя, как любезный хозяин, принимающий давнишнюю подругу. Несмотря на все свои колебания, Флоранс почувствовала себя слегка этим уязвленной. А в голове ее билась все та же мысль: она не сможет лечь с ним в постель, пока не признается в своем чудовищном изъяне.

– Спокойной ночи, любимая женщина! – произнес Николя без малейшей иронии.

Поцеловал ее в лоб, повернулся и ушел.

На подушке ее постели лежали три веточки лаванды. На покрывале – кусок мыла и три пушистых полотенца, приглашавшие к омовению.

Флоранс пересекла коридор и закрылась в ванной. «Ну и дела!» – повторяла она про себя. До чего трогательна эта его доброжелательность, как тактично он ее принимает… А как рассказывал, что не может и дня провести без того, чтобы не случилось хотя бы одной удивительной минуты! Такой драгоценностью мог стать бокал хорошего вина, а мог и великолепный пейзаж на другом конце света… Да, он умеет делать жизнь прекрасной. И возможность разделить эту жизнь с ним кажется заманчивой…