Штрафной батальон - [33]
И эта его бесстрастность подкупила и спровоцировала Павла на обидную промашку. Окончательно поверив, что перед ним брат любимой, он в избытке чувств шагнул в комнату, стиснул его за плечи.
— Слушай, Борис!.. Вот здорово! Ни за что не думал еще и тебя дома застать. И Лидия Николаевна ничего не сказала. Недаром говорят, что удача, как и беда, не ходит в одиночку. — Засуетившись, он выскочил обратно в зал, подхватил вещмешок, стал выкладывать припасы на стол. — Такое дело надо отметить… Сейчас мы и за знакомство, и за родство предстоящее! И так на целый год опоздали!..
— Ошибаешься, капитан. Виктором меня зовут, а не Борисом. Виктором, да еще и Андреевичем, — с хмельным вызовом поправил незнакомец, появляясь за спиной у Павла, и, пристегнув к поясу кобуру, не задерживаясь, прошел дальше. — Извини, сполоснуться со сна требуется.
Павлу стало не по себе. Неужели имя Лелькиного брата перепутал? Тьфу ты черт. А он, видно, с характером — обиделся. Да нет, что за чушь такая — Борис он, точно. Ни о каком Викторе и речи не было. А может, контузия подводит или другой это кто из родственников, не Борис? Ну и положение.
Ругая себя за непростительную суетливость — надо было сначала познакомиться, а потом бросаться с объятиями, — Павел присел на стул, решив дождаться Виктора и исчерпать недоразумение. Терпеливо выждал несколько минут. Тихо в квартире, будто затаилось все живое. И Лидия Николаевна куда-то запропастилась. Со всем изведясь от томительного ожидания, выглянул в прихожую — пусто. Прошел до кухни и умывальника — тоже никого. Лишь на плите в открытой алюминиевой кастрюльке пучилось с шипением и горело, убегая через край, забытое на огне молоко. И почему-то была распахнута настежь дверь на лестницу.
Внутри все дрогнуло и напряглось, обдало жаром, а руки и ноги враз отяжелели, точно уличил себя в низком или чрезвычайно нелепом поступке. Сознавал уже что-то, но в голове не укладывалось. Как же, только что было под рукой, и на тебе — нет. Стерег, стерег, а не усмотрел — увели, украли. Но не могли украсть, нельзя было украсть. Что он без этого? А может, все показалось и дело в другом: свалился как снег на голову, переполошил. Лидия Николаевна, наверно, к Лельке на работу побежала. На радостях и про молоко забыла, ничего удивительного…
Вернувшись к столу, присел, сцепив в задумчивости голову руками. Но вот на лестнице послышались быстрые, летящие шаги. Приблизились к двери, не задерживаясь, простучали по прихожке, устремились прямо к нему — Маша Бубнова, соседка по подъезду, раза два ходили вместе в кино. Налетела вихрем, чмокнула в щеку:
— Паша! Целый, невредимый?! Ну и слава богу. Не всем такое счастье выпадает! А о ней, суке, не думай — наплачется еще по тебе. Давай собирайся к нам, нечего тут у нее рассиживаться!..
Маша, не давая ему опомниться, решительно, напористо собирала со стола и складывала в вещмешок его консервы, колбасу, хлеб. А он не понимал — о чем это она? Послушно кивал головой и глупо улыбался…
Глава пятая
Работы и учения отменены. Штрафной батальон выведен на просеку и построен поротно, в одну линию, вдоль ограды лагеря. Все ждут прибытия представителей командования. Но причина общего построения вроде ясна: пришел час отправки на фронт.
Ждать приходится долго. Майор Балтус, свежевыбритый и торжественно-осанистый, появляется перед строем в сопровождении необычно многочисленной группы командиров. Вся свита, за исключением двоих — майора интендантской службы и капитана-военврача, которые следовали за комбатом неотступно, остановилась поодаль, на границе вырубки, а Балтус стремительно прошагал к центру восьми ротных прямоугольников.
Как и предполагалось, началась обычная предотправочная процедура. Двигаясь вдоль строя первой роты, незнакомый капитан в длиннополой кавалерийской шинели и кубанке с красным верхом задавал штрафникам односложные, стандартные вопросы: все ли вещевое довольствие получено и есть ли другие жалобы и претензии. Удовлетворившись ответом, шел дальше.
Когда дошел до второй роты, произошла заминка: кто-то из штрафников пожаловался на проносившиеся подошвы. Его поддержали недовольным гудом еще несколько голосов. Кусков для наглядности выставил на всеобщее обозрение ногу в разбитом ботинке с выглядывавшей из него портянкой.
На помощь капитану подоспел майор-интендант, стали о чем-то вполголоса совещаться. Вмешался комбат: «Заменить!» Подгоняемые властным, повелительным взглядом хозяйственники из обозно-вещевого снабжения кинулись исполнять его приказ.
Следом за капитаном пошли штабные писари, уточнявшие списочные составы рот, и военврач — весьма колоритная гражданская личность в овчинном полушубке, солдатской шапке-ушанке, но при холеной интеллигентской бородке и щегольских усиках. С саквояжем в руках, исполненный величия и достоинства, он степенно шествовал вдоль строя, придирчиво всматривался в штрафников. Наметив жертву, подступал к ней на цыпочках, смущал непривычной, чуждо звучавшей деликатностью:
— Простите! На что жалуетесь?
Штрафники ни на что не жаловались, все, как один, были здоровы. Поразительно, но непреложно: бежит от солдата хворь. Целыми днями на холоду, в слякоти, и обувь насквозь промокшая, и шинель колом смерзлась, и в воронке с ледяной водой искупался, и измотался до крайней степени, а поставь градусник — норма. Ни грипп, ни простуда не берут. Иной раз и захочется в санчасть угодить — не заболеть, отдохнуть денек, отоспаться на чистой постели, так нет: здоров как буйвол.
Осень 1943 года. После Курской битвы обескровленный штрафной батальон выведен в тыл на пополнение и переформировку. Большинство этого пополнения — матерые уголовники: воры, бандиты, даже убийцы. Столкновение между ними и выжившими фронтовиками неизбежно…А впереди у штрафников новые бои — после короткой передышки батальон переброшен на 1-й Белорусский фронт, который со дня на день должен перейти в наступление. Как обычно, штрафбат направят на самый горячий участок. Как всегда, они пойдут в прорыв первыми. Они должны «искупить свою вину кровью».
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Над романом «Привал на Эльбе» П. Елисеев работал двенадцать лет. В основу произведения положены фронтовые и послевоенные события, участником которых являлся и автор романа.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.