Штрафная мразь - [17]
Вдруг он внезапно, шестым чувством зверя, почувствовал, как в воздухе повисла угроза.
Озаботясь он затревожился, и эта тревога вытолкнула его из уютной ямы сна к повседневной, уже не тюремной, но и не вольной яви.
Поёжившись Лученков встал, достал из вещмешка алюминиевую кружку. Неистовое пламя в буржуйке мешало примостить ее так, чтобы не опрокинулась. Вода сразу же забурлила пузырьками. Засыпал пригоршню чая и, подождав пока он вздуется коричневым горбом снял с печки, прихватив полой бушлата. Чтобы скоротать время, пока запаривается чифирок, прислушивался к тому, что происходит в теплушке.
Сидя на нарах в противоположном углу один из штрафников сохраняя загадочное выражение на лице, рассказывал о своих похождениях на воле.
На нары рядом с ним мягко опустился молодой ворёнок из окружения Гулыги.
— Муха, тебя ждут в том углу, — сказал блатарь. — Подойди!
Рассказчик, молодой, нагловатый с грязной шеей, зыркнул на него. Потом повернул голову в угол, где в окружении воров сидел Гулыга. Не торопясь и словно умирая от скуки, сунул в рот папиросу. Небрежно и расслабленно направился в их сторону.
— Ну?.. О чем толковище, Гулыга?
Он был покрыт наколками с головы до ног и всячески гордился этим, скинув гимнастёрку и закатав до локтей рукава нательной рубахи.
— Не нукай, мерин — психанул худющий штрафник с острой головой, сидевший ближе всех к нему. — Ты как базаришь с людьми?
Муха увидел его глаза — стариковские, застывшие.
У него дернулся кадык и он медленно переступил с ноги на ногу.
Расслабленность мгновенно ушла из его позы.
— Спокойно, Мотя! — Сказал внимательно наблюдающий за Мухой Гулыга. — Не надо нервов.
Побледневшему Мухе, совсем по-дружески:
— За тобой должок, дорогой. Готов уплатить?
— С чего ради?! — оскалился Муха, выплюнув окурок. — По всем счетам уплачено.
— А Лысый?.. Он при трёх ворах перевёл на Клёпу твой долг.
— У меня сейчас нет, — потухшим голосом сказал Муха, стараясь не смотреть по сторонам.
— Хватит! — Монах поднялся. — Его надо заделать, чтобы другим было неповадно двигать фуфло. В назидание другим.
«Двинуть фуфло», означало не рассчитаться за карточный долг. По законам блатного мира — преступление, караемое смертью.
— Пусть снимает штаны! — тяжело обронил мрачный человек, похожий на Будду.
Повисла тишина. Тяжёлая, как камень.
— Кто ещё скажет?
— Резать! — тяжело опустил на стол ладонь мрачный Монах с профилями Ленина-Сталина на впалой груди.
На верхних нарах прекратились игра и разговоры.
Муха понял — сейчас его зарежут. Или опустят. В принципе разницы никакой.
Приговор уже вынесен. Долг правежом красен.
Он повёл глазами… тот, кто должен нанести ему первый удар, стоял сзади. Он слышал за спиной частое дыхание человека, который ждал команды…
Муха сунул руку в карман. Воры подобрались.
— Осторожней, граждане! У него под лепнем запрятанный наган! — Дурашливо запел Клёпа. Он сидел на верхних нарах, явно забавлялся испугом Мухи, и гонял во рту во рту дымящуюся папироску.
Муха дрожащей рукой вытянул из кармана серую тряпицу и смахнул со лба капельки жёлтого пота. Пытаясь отсрочить расплату, запричитал:
— Воры, я рассчитаюсь. Вор вору должен верить…
Кто — то обронил тяжело и веско, словно забил гвоздь в крышку гроба:
— Молчи погань фуфлыжная. Не вор ты, фуфломёт.
«Ша! — Крикнул Гулыга враждебно чужим голосом — Убили базар!
Все замолчали.
Гулыга поднял руку. Обвёл присутствующих глазами. Все расслышали его хрипловатый голос:
— Воры, а нужно нам это? Ну отпетушим мы его сейчас, а завтра с ним в бой идти? Или пулю в спину ждать? Стрельнёшь ведь в спину, Муха?
Воры изобразили на лицах сумрачную задумчивость. Сидящие на верхних нарах благоговейно молчали.
Муха ничего не ответил. Гулыга поерзал задом, устраиваясь поудобней.
— Так вот! Пусть уж лучше мужиком живёт, сколько получится!
Глубокая морщина пролегла у него посередине лба.
— Ползи Муха под шконку. С глаз подальше. Живи пока. Играть больше не садись. Увижу за игрой, отрублю пальцы!
Муха благодарно прижимал к груди вспотевшие ладони:
— Покорно благодарю Никифор Петрович.
Он будто заново родился на свет.
Гулыга уже забывая про этот разговор, повернулся к Лученкову, закурил.
— Глеб, выспался? — спросил его своим обычным, но иногда так резко меняющимся голосом. Сейчас ему голос опять показался ровным и даже радостным.
— Вижу, у тебя самовар поспел? Тащи сюда!
Воры успокоившись пили чифир с селедкой, а Муха закурив завалился в дальний угол нар и думал о том, как ему повезло, что его сегодня не зарезали.
Глеб Лученков вечером пытал Гулыгу.
— Никифор Петрович, а ты сам ножом человека резал?
Тот покосился на Лученкова, о чём-то поразмышлял про себя, ответил с внезапным раздражением:
— Резал. И ножом и пилой, и ложкой заточенной. Надо будет, и зубами загрызу!
— А как оно, людей убивать?
Гулыга снова отвлекался от своих думок, почёсывал волосатую, иссинёную татуировками грудь. Удивлялся:
— Вот пассажир пошёл! За разбой сидит и спрашивает, как это людей резать? Потом поворачивался к Лученкову.
— А ты человека ел когда-нибудь?
— Зачем же человека? — поразился Глеб.
Гулыга чмокнул губами и сказал не сразу — у него все слова не срывались с языка, как у всех людей, а словно падали как камни.
Раньше считалось, что фраер, это лицо, не принадлежащее к воровскому миру. При этом значение этого слова было ближе по смыслу нынешнему слову «лох».В настоящее время слово фраер во многих регионах приобрело прямо противоположный смысл: это человек, близкий к блатным.Но это не вор. Это может быть как лох, так и блатной, по какой-либо причине не имеющий права быть коронованным. Например, человек живущий не по понятиям или совершавший ранее какие-либо грехи с точки зрения воровского Закона, но не сука и не беспредельщик.Фраерами сейчас называют людей занимающих достойное место в уголовном мире.
Все эта история выдумана от начала и до конца. На самом деле ничего этого не было. Не было чеченской войны, не было тысяч погибших, раненых, сошедших с ума на этой войне и после неё. Не было обглоданных собаками и крысами трупов, человеческих тел, сваленных в грязные ямы как отбросы. Не было разбитых российскими ракетами и снарядами российских городов и сёл.И много ещё чего не было. Как не было и никогда не будет меня.Все совпадения с реально существующими людьми и реально происходившими событиями рекомендуется считать совершенно случайными, и абсолютно непреднамеренными.
Почему тысячи русских людей — казаков и бывших белых офицеров воевали в годы Великой Отечественной войны против советской власти? Кто они на самом деле? Обреченность — это их состояние души, их будущее, их вечный крест? Автор не дает однозначных ответов, проводя своих героев через всю войну, показав без прикрас и кровь, и самопожертвование, и предательство. Но это не та война, о которой мы знаем и о которой писали в своих мемуарах советские генералы. Пусть читатель сам решает, нужна ли ему правда «без прикрас», с горем и отчаянием, но только узнав эту правду, мы сможем понять, как жили наши деды, и простить.
От Алексея ушла жена, и он запил на три дня. Его навестил друг Гена, и два парня, не мудрствуя лукаво, решили поехать служить по контракту в Чечню. И вот они в Грозном. Здесь все другое, не такое, как в мирной жизни. Другие люди, другие отношения, другие ценности. Даже имя пришлось поменять. Теперь у контрактника Алексея позывной Майор. И его ставшая хрупкой жизнь как бы начала отсчет заново…
Она о том, как в ней остаться человеком... Грёбаный саксаул. Сергей Герман. "Армия не только школа боевого.
Сегодня пятница, 20 ноября 2038 года. Я лежу на земле и смотрю в небо. Там наверху, далеко, темно так, что хоть глаз выколи. Хоть оба вырви, а ничего нет. Представьте, что вы закрыли глаза — и пусто. Выпили чай, пустая кружка, открытые настежь окна дома — и холодно. Холодно, снег шел уже много раз. В этом году холодно, и в следующем будет также, если не пошевелитесь. Если не включите чайник, не закроете окна, не заставите сигнализацию работать, не проверите детей, жену, собаку… Никакого тебе больше чая, жены.
Главный герой — полицейский под прикрытием. Он под личиной обычного взломщика внедрился в банду грабителей и теперь должен вычислить их босса, который с помощью этой и еще нескольких банд совершает одно ограбление за другим. Но судьба имеет на главного героя другие планы.
Приключенческая повесть с инопланетянином, делающим неожиданные подарки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трясет Перу, и Яву, и Бермуды И тонет Русь в дешевеньком вине А я живу, живу с мечтой о чуде, "Сосновых башнях"* в дивной той стране...