Штосс - [3]

Дома Платову не сиделось, поэтому он провел остаток дня у стен замка. Подложив рюкзак с фонарем, веревкой и монтировкой под голову, он лежал на траве, наблюдая за несущимися по небу облаками. Монотонное скольжение небесных странников оказало на Олега гипнотическое действие. Когда он проснулся, над стенами замка уже взошла луна. Не выщербленный осколок, а полная луна во всем ее ночном великолепии. Платов даже обрадовался тому, что проспал так долго: это сократило тягостное время ожидания. Насвистывая веселый мотивчик, он вошел в сводчатую дверь и стал спускаться по выщербленным временем ступеням в подземный этаж замка. Олег проходил знакомым путем не меньше пятидесяти раз, но этой ночью чувствовал себя не слишком уверенно. Если быть честным до конца – находился на грани паники. С каждым шагом ощущение того, что за ним следят, становилось все острее. Платов отчетливо слышал мягкие крадущиеся шаги за спиной, но не оборачивался. Он знал, что если сделает это, то экспедиция тут же закончится. Даже если он ничего и никого не увидит, все равно, больше никогда не вернется в замок.

В детстве с ним уже случилось нечто подобное. Купаясь со сверстниками в речке, Олег сунул руку под берег, в нору и тут же почувствовал, как в палец вонзилось что-то острое. Змеями в этой реке и не пахло. Скорее всего, Платов укололся об иглу плавника окуня или ерша. Однако рассмотрев на пальце маленькую дырочку с побелевшими краями, он убедил себя, что был укушен змеей и больше никогда не купался.

Лестница закончилась. Олег оказался в небольшом помещении. Луч фонарика коснулся стены, за которой должно было находиться убежище Черной Марьи и поднялся вверх. Платов с удивлением увидел то, на что раньше не обращал внимания. В том месте, где сходились стена и потолок на ржавой цепи болтался металлический лист. Олег пожал плечами. Было очевидно, что железяка осталась от последнего предприятия, размещавшегося в замке – городской мебельной фабрики. Однако понять для чего она была предназначена, Платов так и не смог.

Он достал из рюкзака монтировку, опустился на колени и постучал по каменной кладке. Звук был гулким, что однозначно говорило о пустоте за стеной. Олег улыбнулся и с размаха ударил монтировкой по кладке. Первый удар оказался очень эффективным – сразу два камня упали, открыв отверстие. Олег продолжал размахивать монтировкой. Дыра в стене увеличилась еще немного и… Как ни старался Платов, но расширить отверстие у него больше не ничего получалось. Монтировка высекала искры из камней, но и только. Вытерев рукавом струившийся по лицу пот, Олег отшвырну монтировку и выругался. Войти в келью Марьи в полный рост, как он рассчитывал не выходило. Однако отступать тоже было поздно. Олег просунул в отверстие голову. Внутри кельи царил мрак. Жалея о том, что фонарик слишком велик для того, чтобы взять его в рот, Платов принял единственное, как ему казалось, верное решение. Совать голову неизвестно куда он не хотел, поэтому спустил в дыру ноги и, отталкиваясь локтями от пола, начал протискиваться внутрь. Ноги уже коснулись пола на той стороне, когда Олег увидел то, что заставило его окаменеть. Лист железа под потолком раскачивался на обрывке цепи, а из того места где цепь крепилась к потолку сыпалась струйка штукатурки. Через секунду, показавшуюся Платову вечностью, дужка крепления выскочила из потолка и ржавая железяка обрушилась вниз, сработав, как лезвие гильотины…

Платов стоял в центре комнаты, в которую так стремился попасть. Он не мог видеть, поскольку отсеченная голова вместе с глазами осталась в подвале. И, тем не менее, видел. Келья Черной Марьи была наполнена мертвенным бледно-зеленым свечением. Из-за уставленного множеством глиняных сосудов стола поднялась старуха, облаченная в черный балахон с остроконечным капюшоном. Ее морщинистая, желтая, как древний пергамент ладонь, поглаживала спину огромно черного кота. Тонкие губы раздвинулись в улыбке, обнажив гнилые черенки зубов.

– Мы заждались тебя, Уксусный Том, – проскрипела Черная Марья. – Пора начинать. Давно пора начинать…

Левиафан

Дом старого Антипа полностью отвечал всем представлениям Ивана Вербицкого о том, как должно выглядеть жилище лесного колдуна. Имелся весь набор: поросший зеленым мхом кирпичный фундамент, болтающая на одной завесе, издающая противный визг калитка, подслеповатые окна на фоне серых бревен и заросший бурьяном двор. Иван прошел к двери по узкой тропинке, размышляя о том, что местный знахарь совсем не пытается совершенствовать свой быт. А между тем, Антип пользовался большой популярностью как среди дам, отчаявшихся найти себе спутника жизни, так и в кругу крупных бизнесменов, непременно желавших увеличить свои доходы любым способом.

Старик мог бы с легкостью зашибать деньгу, но почему-то не делал этого. Вербицкий, привыкший извлекать прибыль из всего, что попадалось под руку не мог понять столь прохладного к хрустящим бумаженциям, открывающим любые двери. Колдунам ведь тоже не помешает хорошо питаться, а одним заклинаниями сыт не будешь.

Сам Иван уже несколько лет эксплуатировал местное озеро – чудный водоем, раскинувшийся среди живописных дебрей девственного леса. Прозрачная, как слеза вода, обилие рыбы и удобные, словно созданные для пикников берега привлекали к озеру горожан, тянувшихся к истокам. Пять лет назад Иван понял, как можно сыграть на любви пузатых мужиков и изнывающих от безделья их женушек к природе. Начинал Вербицкий с обычной деревянной лодки, которую приспособил для прогулок и рыбалки, а сейчас имел десяток катеров, большой дом на берегу и отличную пристань.