Штосс - [26]

– Сознательный ты, Мишка, гражданин.

– Так это… Я всегда… За! – Чубей смотрел на Максимыча полными собачьей преданности глазами. – Если, что меня всегда в поле найдете. Где пастух Оторвин вам любой в Нижних Чмырях скажет. Да и в Верхних, в общем-то, тоже.

– Так держать!

К родной деревне Мишка хоть и ехал на дребезжащем грузовичке, но летел, как на крыльях – ведь теперь он находился под покровительством самого начальника РОВД. Перво-наперво Чубей страстно желал плюнуть в бесстыжие глаза Порядкину и сообщить ему о своем праве называть главу районной милиции запросто – по отчеству.

Однако в Чмырях было не до Оторвина. Мишка с разинутым ртом смотрел на царившую в деревне суету. Наспех сооружалась и обтягивалась кумачом трибуна. Копошившиеся в грязи у колхозной конторы куры рисковали жизнью – их в любой момент могли раздавить в панике метавшиеся по площадке нижнечмыринцы. Льняной орал на подчиненных так, что охрип, а приехавший из района уполномоченный по спортивно-массовым мероприятиям Тимофей Шайбин сбился с ног, вербуя мужиков в футбольную команду. Шайбин, как все потомственные футболисты отличался низким ростом, зычным голосом и по-кавалерийски кривыми ногами. Он пытался соблазнить равнодушных к спорту нижнечмыринцев яркими желтыми футболками и синими, украшенными лампасами трусами, но никто не желал записываться в футбольную команду.

– Смотрите, ребятушки, новая форма! – Шайбин, открывал багажник с видом коробейника, пытающегося всучить народу не слишком ходовой товар. – Сам президент в такой играет…

Никто не слушал Тимофея до тех пор, пока за дело не взялся сам Никанорыч.

– Сколько человек надо? – просипел он, яростно глядя по сторонам. – Они у меня счас так заиграют – мама не горюй!

– По одиннадцать, Егор Никанорыч, с той и с другой стороны.

– Это будет… Двадцать две головы, так?

– Точно!

– Эй, Сенька, волоки всех доглядчиков с фермы и алкашей, что возле сельмага ошиваются! Чтоб мигом мне! Стрекозой метнись!

Доглядчиков на ферме не оказалось вообще, зато второй категории граждан с лишком хватило на две команды. Большинство новоиспеченных футболистов уже не ворочали языками и, облачаясь в форму, валились в грязь, как сбитые кегли.

– У меня ж только два комплекта формы! – сокрушался Шайбин. – А агрогородков – аж десять! Что ж вы делаете, черти! Что я завтра, в другом хозяйстве начальству показывать буду!

Тимофей настолько был предан идее создания иллюзии всеобщей любви белибердусов к спорту, что едва не рыдал от отчаяния.

– Егор Никанорыч! Родненький! Тех, кто переоделся – на стадион и не за какие коврижки не выпускать оттуда! Не приведи Господь, еще форму пропьют!

– Ни один урод не уйдет, – обещал Льняной, знаками показывая Сеньке, как лучше загнать футболистов за ограду стадиона. – Только после матча выпущу!

В этот момент на глаза Безшапко попался Мишка, растерянно глазевший по сторонам. Главный инженер моментально пристроил Чубея к делу.

– А и ты здесь! Уже выпустили? Кто старое помянет – тому глаз вон. Вовремя приперся – голкипером будешь.

– Чего?

– Голкипером, вратарем, чтоб ты сдох! – Безшапко выхватил у Шайбина последний комплект формы и сунул его Чубею. – Скидавай свое тряпье и одевайся! Может, хоть издали на человека похожим станешь!

Оторвину пришлось покориться. Он с неземной тоской в глазах натянул синие трусы и желтую майку, сразу сделавшись похожим на жовто-блакитный флаг.

К приходу Мишки по огороженному бетонными плитами стадиону бродил двадцать один затравленный волк из нижнечмыринской стаи. Кто-то пытался найти место в ограде, через которое было проще всего вырваться на волю, кто-то смирился и пробовал от нечего делать попасть по мячу. Главная сложность этого, так и не вошедшего в анналы кубка УЕФА, матча заключалась в том, что поле, на котором приходилось играть, было стадионом только в воспаленном горячительными напитками мозгу Льняного. Среди старожилов оно именовалось Чертовым Логом и носило худую славу территории, где отказывались пастись даже самые прожженные из нижнечмыринских коров. Когда-то, еще во времена Ильи Муромца и Соловья-разбойника в деревне завелся фермер. Развернуться будущему капиталисту, конечно, не позволили, но частник-подлец успел распахать один из многочисленных пустырей. За такое самоуправство ему надавали по шеям, спровадив богатеть в другое место, а пустырь так и остался распаханным. Бывшие борозды превратились в рытвины и ухабы и не один пьянчуга получил благодаря Чертову Логу переломы и растяжения. Вывеска «Нижнечмыринский стадион», выполненная художником-передвижником Фимой Циркулевым, ничего не изменила. Ситуация усугублялась тем, что прошел дождь, который сделал арену спортивной баталии вполне пригодной для деревенского варианта водного поло.

Чубей видел, что суета на площади у конторы достигла своего апофеоза. К трибуне, на которую успел взобраться Льняной и его ближайшее окружение, подкатил автомобиль председателя райисполкома Сан Саныча Хрякова. Маленький и очень подвижный он сразу рванул к микрофону.

– Здравствуйте товарищи! Реалии времени, политика нашего правительства, требуют, чтобы сегодня у простого белибердусского крестьянина были не только чарка и шкварка. Вы должны жить полной жизнью, друзья. С этой целью в Нижних Чмырях и построен этот чудесный стадион. Он, конечно, будет поскромнее, чем ледовые дворцы в наших больших городах, но вполне подходит для того, чтобы каждый из колхозников мог после работы развлечься, отдохнуть и поправить свое здоровье. Теперь Нижние Чмыри – полноценный агрогородок. У вас есть все, что можно желать и мне очень жаль, что неотложные дела не позволят сегодня присутствовать на футбольном матче!