Штосс - [25]

– Ага! – сурово нахмурил брови подполковник. – Значит в «Красном пахаре» по-прежнему воруют?

– Так поймали же! – возмутился Льняной. – Боремся!

– А вас не спрашивают! – вдруг рявкнул Мелкокалиберный. – У себя в Нижних Чмырях будете языком трепать, а тут… Главная задача не ловля преступников, а профилактика!

Ненависть Максима Максимыча к Льняному была значительно сильнее, чем ненависть недавнего победителя фельдмаршала Паулюса к внуку полицая. Дело в том, что Мелкокалиберный приложил немало усилий для того, чтобы дискредитировать и сместить бывшего председателя «Красного пахаря». Рвение начальника РОВД в изобличении преступника объяснялось просто: у Максима Максимыча имелся племянник Петька Гектаров, который благодаря мощным связям дяди за десять лет успешно закончил главное учебное заведение страны – Быкохвостовскую трижды краснознаменную сельхозакадемию. Молодой специалист был уже не молод, с трудом отличал центнер от тонны, но упорно не желал начинать свою карьеру с должности рядового агронома. Талант руководителя пер из бывшего студента-двоечника через все дыры.

– Будущее – за молодыми и инициативными! – вопил Гектаров обычно после третьей рюмки. – Подходы надо менять! Мы должны выйти со своей продукцией на европейский рынок!

Мелкокалиберный с нежностью смотрел на родственника и клялся, что обязательно даст ему на растерзание один из колхозов. Однако неожиданно выскочивший на дорогу Льняной, спутал полковнику все карты и занял место, будто бы созданное для Петьки. Пришлось начинать все сначала. Максим Максимыч принялся собирать компромат на Льняного. От зоркого взгляда подполковника не ускользала ни одна шалость новоиспеченного председателя. В толстой папке имелись и фотографии строящегося Егором Никанорычем дома, и пейзажи нижнечмыринских полей, где не росло ничего кроме сорняков. Однако венцом коллекции был снимок самого Льняного в полный рост и со спущенными до колен штанами. Фотография была сделана в тот момент, когда Льняной уложил Бабина на капот «Жигулей» животом вниз и пристроился шоферу с тыла. Начальник РОВД не раз рассматривал одухотворенное лицо Никанорыча и злобно шептал:

– Ты у меня гомосек, еще попляшешь!

Появление Мишки навело Мелкокалиберного на мысль использовать ворюгу в качестве агента. Вербовка началась без промедлений. Полковник потребовал, чтобы его оставили наедине с преступником, усадил Миню напротив себя и вытащил из сейфа бутылку первача.

– Хлопнем по стаканцу?

– Я, товарищ начальник…

– Называй меня просто – Максимыч, – Мелкокалиберный с ловкостью фокусника наполнил два стакана. – За знакомство! Как твоя фамилия, сынок?

– Чубей…

– Чубей чего?

– Чубей-Оторвин…

– Вот оно как. Совсем как Михалков-Кончаловский. Из дворян, что ли?

– А кто его знает? – Мишка запихал в рот кусок ветчины и принялся его яростно пережевывать. – Может и из дворян. Я не в курсе.

– Слышь ты, Мишка, – полковник вновь наполнил стаканы. – Про то, что ты мешок комбикорма спер, я, считай, забыл. Это дельце на тормозах спустим. Воровали до тебя и дальше тырить будут. На то он и колхоз. От него не убудет. Лучше скажи, ты с общей ситуацией знаком?

– Ну…

– А про темные делишки Льняного знаешь?

– Какие делишки? – Мишка едва не подавился ветчиной. – Егор Никанорыч – честнейший человек…

– Пидор твой Егор Никанорыч, – отмахнулся полковник. – Такие как он, белибердусское село позорят.

Чубей наморщил лоб и быстро сообразил откуда дует ветер.

– Точно. Пидор.

– И не только! Это еще полбеды, – продолжал Мелкокалиберный. – В нашей стране на гомиков сквозь пальцы глядят. Кадровая политика. Лишь бы специалист был хороший. Но с приписками…

Полковник торжественно встал во весь рост и гаркнул так, что Оторвин подпрыгнул от неожиданности.

– С приписками будем бороться беспощадно!

Мишка кивнул головой.

– Будем!

– Или мы или они! Так?

– Так точно!

– А раз так точно, – Мелкокалиберный положил перед Чубеем чистый лист и шариковую ручку. – Пиши все, что знаешь о злоупотреблениях Льняного!

Делая паузы, для того, чтобы освежиться глотком первача, Миня строчил, высовывая от усердия кончик языка.

Обид на Льняного и не только, у него накопилось такое количество, что они не уместились на лист. Чубей вспомнил и про незаконное лишение себя любимого премий, и про вертихвостку Нюрку, и про Сеньку Безшапко, укусившего его за руку. Заканчивая свое правдивое повествование, Мишка стал свидетелем переговоров полковника с племянником. Поскольку Мелкокалиберный пользовался спикерфоном, Оторвин слышал все от начала до конца.

– Дядя, – жаловался Гектаров. – Кирпич кончился, а в СМУ больше не дают.

– Как? – возмутился Мелкокалиберный. – Говорил, что для моей личной дачи?

– Да!

– А они?

– Сказали, что на все дачи кирпича не напасешься. Он, мол, государственный.

– А я значит не государственный?! – завопил Максимыч, впечатывая кулак в стол. – Я….

– И с досками проблема, – Гектаров видимо решил довести дядю до белого каления. – Директор лесхоза меня даже на пилораму не пустил…

Лицо полковника сделалось пунцовым. Если бы не Чубей, который вовремя поднес Мелкокалиберному стакан, Максимыча возможно хватил бы удар. Справившись с гневом, полковник решил разобраться с кирпичом и досками на месте. Отпуская Чубея, он по-приятельски хлопнул его по плечу.