Штормовое предупреждение - [89]

— Не трогайте его! — И этот слабый крик немедленно заглушается шумом толпы.

Тем не менее полицейский оборачивается в сторону Чарли, как будто все-таки его услышал, и начинает пробираться в его сторону. Чарли в панике от-Юрачивается, теперь он уже не видит, но чувствует каждым нервом, как Ллойд падает, получив три, и еще один "для гарантии", удара по голове. Чарли снова весь сжимается от страха и ничего не может с собой поделать. Вдруг в толпе образуется брешь, это похоже на вздох облегчения огромного существа, Чарли, пользуясь моментом, проскальзывает в эту брешь.

Он снова оборачивается и видит, что Ллойд лежит, обхватив руками голову, а самого Чарли уже относит прочь, все дальше и дальше, словно он попал в утробу огромного испуганного чудовища, многоголовой гидры. С той стороны, куда движется Чарли, постепенно надвигается шеренга спецназовцев. Чарли видит, что в двадцати ярдах от него, слева, цепочка кончается. Чарли устремляется туда, надеясь пробиться через эту лазейку на Уоппинг-Лейн, туда, где толпа распадается на отдельные группы, которые уже вне поля зрения полиции.

Он отчаянно всех расталкивает и отпихивает. В толпе попадаются и женщины. Одна тащит на спине ребенка. Чарли поражен. И мать, и ее чадо в голос рыдают. Он останавливается и, напрягая связки, спрашивает, чем ей помочь. Слезы катятся по ее щекам. Все, что ему удается от нее услышать, это яростное: "Фашисты!"

Какого черта она вообще сюда притащилась, да еще с ребенком?! Чарли хочет ей помочь, хочет вернуться к Ллойду, который тоже нуждается в помощи, но он видит конец цепочки спецназовцев, он может сбежать из этой чудовищной мясорубки на волю!

Ему вдруг удается пробиться сквозь строй. Еще тридцать ярдов — и он будет на свободе. Последний полицейский из заграждения движется навстречу толпе, а значит — прочь от него. Увидев очередную брешь в людском море, Чарли делает рывок, пользуясь кусочком свободного пространства. Краем глаза он замечает в отдалении полицейского, отколовшегося от своих, этот тип устремляется следом за Чарли. Чарли ускоряет шаг, полицейский делает то же самое. И что-то кричит ему вслед.

Чарли снова чувствует животный страх, уже почти непереносимый, настолько, что у него перехватывает дыхание, однако он все же пытается бежать, но спотыкается о край тротуара и падает в тот момент, когда Уоппинг-Лейн и свобода теперь уже совсем близко. Чарли пытается подняться, но, даже не посмотрев вверх, знает, что полицейский рядом, навис над ним… Он слышит его дыхание, чувствует на себе тень, упавшую от рослой фигуры.

Чарли загораживает руками голову, приготовившись к ударам, он весь сгорбился, на всякий случай загородив коленями пах. Он весь дрожит, уткнувшись лицом в колени, чувствуя резкий запах собственной мочи, пропитавшей брюки.

Но никаких ударов не следует. Чарли чувствует на своем плече его ладонь. Вертолет улетает, рев мотора постепенно слабеет. Проходит несколько минут. Чарли все еще не верится, что он вырвался из толпы. Рука на плече слегка его тормошит, призывая подняться.

Он слегка выпрямляется, уверенный, что теперь-то наверняка грянет расправа. С опаской смотрит вверх, собрав остатки смелости. Лица полицейского не видно за щитком шлема, Чарли замечает, как тот медленным неуверенным движением поднимает щиток. И пока длится это движение, комок страха в животе Чарли тает, но другое, куда более мучительное чувство наполняет все его существо. Мучительное чувство узнавания, ясности, изумления, смешанного с ужасом.

— Роберт?

Чарли трогает свою макушку, потом опускает руку и видит, что пальцы его испачканы вязкой темной жидкостью, до него доходит, что это, вероятно, кровь. На лице Роберта проступает страх. Сзади него какие-то полицейские колотят дубинками по щитам.

— Пап, я… У нас есть пункт первой помощи…

— Убирайся.

— Я хотел тебе рассказать. Но я ждал, пока… Я думал…

Он хватает Чарли за руку, но Чарли, с округлившимися от ярости и гнева глазами, отталкивает сына:

— Это Томми тебя надоумил! Кто же еще! Это он тебя во все это втравил!

Чарли непроизвольно отшатывается, Роберт становится чуть меньше и словно весь сжимается. Он застыл на месте, страшась подойти.

— Дядя Томми… да, это была его идея… но я не просто… я два года занимался на курсах… чтобы стать профессионалом…

— И сколько же тебе платят? Сколько в среднем набегает? Кстати, какие теперь расценки за проломленную голову?

— Ничего. Ничего, пап. Я не такой, как дядя Томми, я только стараюсь…

— Ты только такой же, как он! Точно такой же! Абсолютно!

Чарли чувствует, что пространство сзади него расчистилось, видит, как Роберт делает шаг ему навстречу и протягивает руку. В ответ на этот жест Чарли отскакивает прочь и бежит, бежит, не останавливаясь, пока не начинает печь огнем легкие, пока к горлу не подступает едкая горечь.

12

Это был единственный шанс попасть на приличную работу.

Чарли лежит на кровати рядом с Морин. Морин только что все ему рассказала — о том, что Роберта натаскивали эти два года в спецподразделении и он никому не говорил, какие это "курсы", скрывал. О том, что у них, оказывается, растет внук, о том, как Роберту приходится теперь надрываться, чтобы содержать семью. Чарли никак не может переварить столько сюрпризов сразу, он чувствует себя разбитым и опустошенным. Его бесит двуличность Морин, но в то же время он понимает, что материнская любовь — Страшная сила, тут уже не до честности.