Шторм на Крите - [79]

Ни Париж, ни замужество, ни сама любовь не стоят ровным счетом ничего в ее глазах в сравнении с душевным покоем матери.

Теперь ясно, отчего никто не поздравлял ее с восьмым марта, подумал Антон Ильич. Она не преувеличивала, когда говорила ему об этом. Да и сам он, пожалуй, не станет этого делать.

В кармане пиджака задрожал телефон. Он достал его, озираясь, как бы стюардесса не заметила, что он забыл отключить его перед взлетом.

Телефон настойчиво гудел, звонила Юля. С мгновенье он смотрел на ее имя, высвеченное на экране, потом нажал кнопку отбоя и выключил телефон.

Нежная, смеющаяся бабочка, которую он полюбил всей душой и которая стала для него такой родной, понятной и близкой за те недолгие десять дней, что они провели вместе, порхала, как на лугу, в его сердце и сегодня улетела оттуда навсегда. А Юля так и осталась для него чужой и далекой девушкой из самолета.

© Сергей и Дина Волсини, 2013

Интервью

У главной героини – Юли – существует прототип, чья история легла в основу романа. Здесь мы приводим интервью с ней, в котором она делится своими впечатлениями о романе и рассказывает о том, что осталось за кадром.

– Первый вопрос, как вам роман? Понравился?

– Очень! Я волновалась, когда получила рукопись. Все-таки не каждый день становишься героиней книг. Но когда начала читать, как-то быстро абстрагировалась от своей истории и читала как будто не о себе, а о ком-то другом.

– И все-таки вы узнавали себя в главной героине?

– Конечно. Мне показалась, она получилась даже лучше, чем я.

– Чем же?

– Например, она красивее. Меня сначала смущало, что в романе все время подчеркивается, какая она красивая. Она получилась не просто симпатичной, а прямо такой сногсшибательной. И при этом еще и умная, и с чувством юмора. Просто идеальная женщина! Но потом я поняла, что история идет от лица мужчины, а в глазах влюбленного мужчины мы, наверно, всегда выглядим лучше и намного красивее, чем есть. Вообще было интересно читать о себе с точки зрения мужчины. Это так странно. Очень необычно. Ситуации те же, но он видит их кардинально по-другому.

– Читателям интересно, чем закончилась ваша история, было ли продолжение?

– Нет, продолжения не было.

– ..?

– Он не перезванивал мне больше. Я тоже не стала навязываться, я ведь понимала, что обидела его сильно.

– А когда вы вернулись в Москву, не возникло желания найти друг друга?

– У него, видимо, не возникло (смеется). А я понимала, что человек в принципе все для себя решил. Так что какие-то попытки с моей стороны выглядели бы просто глупо.

– Для вас был неожиданным такой финал ваших отношений?

– В тот момент, да. Конечно. На самом деле, я не думала, что это и есть «финал наших отношений». Я думала, он поймет меня. И проявит немного терпения, подождет, пока у меня все устаканится с мамой. Но, видимо, я слишком многого от него хотела. В тот момент я, конечно, не ожидала, что на этом у нас все закончится, мы ведь прекрасно провели время в Ираклионе, все выяснили, все решили. Я думала, мы понимаем друг друга. Оказалось, что нет.

– Что вы почувствовали, когда поняли, что все закончилось?

– Всё (смеется). На самом деле, это я сейчас улыбаюсь, а тогда мне было совсем не смешно. Что я почувствовала?

Можно, наверно, так сказать: все, что я пережила, когда он в первый раз пропал, вот все то же самое, только еще в сто раз хуже. Вот примерно так.

– Ух ты.

– Да. Потому что в первый раз, ну пропал и пропал, мало ли что с человеком могло случиться, это могло быть вообще не связано со мной. А тут я же понимала, что вот оно все, у меня прямо под носом, и вдруг – бац! – и ничего нет. Сначала было обидно, конечно. Почему он не мог подождать? Всего один день? Я бы приехала к нему. Почему надо было все разрывать? Только из-за того, что я не смогла приехать в тот же день? Почему не объяснился? Даже не поговорил со мной? Сегодня человек делает тебе предложение и собирается жить с тобой всю жизнь, а завтра все разрывает, потому что ты не приехала вовремя в аэропорт. Мне это было непонятно. Потом я решила, что, ладно, нет так нет, вернусь домой и все забуду. Будем считать, что ничего не было.

– Получилось?

– Не получилось. Когда вернулась домой, я уже не обижалась на него, понимала, что и сама в чем-то виновата, но мне было ужасно плохо. Причем, головой-то я понимала, что не стоит так расстраиваться, но ничего не могла с собой поделать. Ничего не хотелось. Работа моя любимая, клиенты, подруги, вечеринки – ничего не радовало. Элементарно вот вставать по утрам было тяжело, приходилось силком себя заставлять собираться, куда-то идти, что-то делать. Могла до четырех дня дома просидеть и ничем не заниматься. На меня это совсем не похоже, я вообще человек очень энергичный. Видимо, это была натуральная депрессия. Такого со мной раньше никогда не было. Даже развод, как я теперь понимаю, меня так не выбил из колеи. Может, потому что все и так к тому шло, и развод был просто делом времени. А тут… Получилось неожиданно, что ли. Я даже не знаю, в чем секрет. Но было тяжело, это факт. Ту зиму вообще вспоминаю сейчас как страшный кошмар какой-то, как в тумане все было.