Шторм - [35]

И это по меньшей мере вылилось в разговоры о том, что зажигало мужчину в былые времена; многие воображали всякие эротические фокусы с певицами и актрисами, красавицами в бикини из клипов. У многих были какие-то особые извращения, и я не исключение; меня, например, как-то просто пленила одна дикторша на телевидении, потом я понял, что тогда чуть не спятил (в чем, конечно, была известная доля истины). А потом Кудди рассказал о своих фантазиях, о том, что он представлял себе раньше. Я-то думал, это были деревенские девочки из популярных исландских песенок.

Но нет. Стина из «Стины и Стьяни»! Этот комикс уже миллион лет не сходит со страниц «Викан» и «Могги», еще их зовут Блондинка и Даг — Кудди прямо возбуждался, представляя себе, что в дверь стучится Блонди, после того, как Дагвуд уходил утром в офис!

Казалось, что жизнь моя чертовски плоха. Жилья у нас все еще не было, все шло кувырком. Но одной такой истории достаточно, чтобы развеселиться на несколько дней; стоило ей только попасть в голову, и мне казалось, что все становится как-то легче и светлее, что стоит жить дальше, несмотря ни на что…

СИГУРБЬЁРН ЭЙНАРССОН

Они сидели в гостиной, Кудди с Эйвиндом, баловались пивом, Эйвинд рассказывал истории, а может, они просто молча потягивали пиво, они явно устали и захмелели и боролись со сном, но пива не выпускали, как будто ничего больше не оставалось; иногда раздавался смех, но не грубый и резкий, точнее будет сказать, что Шторм долго и пронзительно кудахтал, громко всасывая воздух, а Кудди вторил ему, простодушно подвывая, блея, как баран; слушать было смешно и в своем роде заразительно, однако я вскоре перестал смеяться и перебрался на кухню, сел там за книги и пытался сосредоточиться или делал вид, что пытаюсь; Улла с ребенком пошли спать, Стеффа со своими детьми уже заснула на полу в гостиной, и хотя я не хотел сидеть с ними трезвый, да меня и не приглашали, уйти спать, пока в моем доме шла вечеринка, я все-таки не мог, вот и торчал на кухне, смотрел в книги, прислушиваясь к молчанию, обрывкам историй и смеху из гостиной. Потом они куда-то отправились. У Шторма был ключ. И я пошел спать. Меня терзал страх и стыд перед всеми; перед женой и ребенком за то, что не смог обеспечить им тихую и спокойную жизнь, и по неизвестной причине перед Эйвиндом — я не знал, в чем ему изменил, просто чувствовал, что он так считает. Часа через полтора я наконец задремал, но услышал, как открылась входная дверь, зазвенели бутылки и раздались голоса Эйвинда и Кудди, они снова уселись в гостиной, и опять стали доноситься те же звуки, что и прежде. Я слышал, как завертелась Улла, проснулась, взяла будильник с ночного столика, потом поставила его на место, наверняка было часа два или больше, Улла услышала болтовню в гостиной, что-то пробормотала себе под нос, и я принял решение: утром я скажу Шторму: «Эйвинд, дорогой, ты и Стеффа с детьми — всегда желанные гости в моем доме, но Кудди я больше видеть не хочу». И, приняв такое решение, я наконец заснул под баранье блеянье указанного субъекта…

На следующее утро я проснулся ни свет ни заря, вместе с ребенком, отнес его в ванную, переодел и, сев за стол в столовой, начал кормить детским питанием из кружки, мне было видно, что они спят прямо в одежде: Эйвинд на диване, Кудди прямо в кресле. Храп, громкое сопение, тяжелый перегарный дух выходил через горло из легких, стояла вонь и духота. Я пошел в гостиную и открыл балкон, впустил прохладный зимний воздух, но заметил, что Стеффа, которая уже проснулась, закуталась покрепче в халат, и ради нее и детей, спящих на полу, а также ради своего малыша, который сидел за столом, балкон пришлось закрыть. Вновь стало душно. Потом я решил собрать пустые пивные бутылки, они валялись повсюду, на полу, на столе, вокруг дивана и кресла, где неподвижно лежал Кудди в шерстяном жакете с заплатами на локтях и расстегнутой рубашке, она была голубая, но со временем на ней появились темно-синие пятна…

Я позвонил из школы домой в обед. Смертельно боялся, что там все по-прежнему, боялся, что терпение Уллы лопнет и будет скандал. Но к счастью, Кудди уже поднялся на ноги и ушел. «А Эйвинд? Он там?» — «Хочешь с ним поговорить?» — спросила Улла, но я поспешно ответил: «Нет-нет, я просто интересуюсь… как дела». Я хотел было высказать свое мнение о ситуации дома, но не стал, не хотел без причины заводить разговор о том, что дома какая-то «ситуация», надеялся, что все вот-вот рассосется… «Да, они немного прибрались», — сказала Улла. «Эйвинд прибрался?!» — выпалил я, возможно, излишне поспешно. «Нет, приказал Стефании», — ответила Улла.

Вечером я приготовил тефтели. Пригласил всех к столу. Довольный тем, что все вроде бы в порядке. Потом зазвонил телефон. Я подошел. «А Эйвинд дома?» — спросил голос Кудди. Я потерял дар речи. Протянул Шторму трубку. Весь вечер он был мрачен, не произнес ни слова, я понимал, конечно, что он с похмелья и уставший. Но едва он начал разговор, как его лицо прояснилось. Голос стал громче, он ожил на те полминуты, пока стоял с телефонной трубкой в руке. «О’кей, let the good times roll!»