Штильскин - [43]

— Между Тостороньем и Этостороньем много пересечений?

— Не очень; мы следим за обоими мирами. Гораздо проще и чаще тосторонцы попадают сюда. А поскольку для путешествия отсюда туда требуется пропуск, туда очень редко попадает кто-нибудь, о ком мы не знаем.

Роберт задумался, кто же возглавляет Агентство, но не успел он об этом спросить, как вернулся давнишний пикси.

— Жжжалко, чо вы жжждали.

— Нет, не жалко тебе, — сказал Гник.

— Не жжжалко, — признал пикси. — Изззторик вазз щазз жжждёт.

Пикси махнул огромной ладонью в строну большой деревянной двери, та слегка приоткрылась, явив заросший и замусоренный двор и порхающих пикси.

Лили вошла в дверь, за ней последовал Роберт. Едва гномы двинулись к дверному проёму, пикси подлетел к ним и помахал пухлым пальцем.

— Ненене, гномам низззя. Вы ззздеззь позззтойте.

Генерал Гнарли взмахнул рукой и в его ладони из воздуха возник кинжал, отчего остальные пикси зашипели.

— Всё в порядке, генерал, — сказала Лили. — Мы ненадолго. А если не вернёмся до заката, можете спокойно убить всех пикси и взять замок штурмом.

Генерал Гнарли слегка улыбнулся, отвесил полупоклон и спрятал кинжал в рукаве. Дверь закрылась и Лили продолжила путь. Пикси, а их там было почти две сотни, разлетелись в стороны, чтобы освободить им дорогу. Роберт гадал, как они говорили друг другу разойтись, ведь они все на одно лицо.

Внутренний двор выглядел так, словно, когда-то окружал замок, но часть замка и стены превратились в руины. Сейчас он со всех сторон был перекрыт и сильно зарос травой и плющом.

В чёрной каменной стене замка стояли большие двойные деревянные ворота. Когда они подошли ближе, несколько пикси подлетели к двери и с огромным трудом открыли её. Внутри оказалось темно, но Лили шла уверенно, словно всё видела. Роберт ковылял не столь уверенно, без какой-либо грации, и совершенно ничего не видел. Высоко над ними в стене были прорезаны щели, но солнце уже не находилось под правильным углом и свет внутрь не проникал.

Когда его глаза привыкли к темноте, он разглядел большую каменную комнату без дверей, и длинную каменную лестницу, ведущую вниз. Выяснить, что лестница вела именно вниз, ему помог огонёк, медленно поднимавшийся по ступенькам. Силуэт, державший этот огонь, был невысоким, но кряжистым, шёл он, слегка прихрамывая, и при каждом третьем шаге кряхтел.

Фигура держала подсвечник, и по мере того, как человек поднимался, Роберт понимал, что он выше, чем ему показалось сначала. Его хромой и кособокий вид создавал впечатление, будто он невысокий, но Роберт чётко видел, что Историк не был коротышкой, хотя, было заметно, что девять сотен лет брали своё.

Человек остановился перед Лили и Робертом, поднял подсвечник и прищурился.

— Здравствуй, Лиллиан, — хрипло проговорил он, его голос звучал резко и холодно. Лицо его было резким и точёным, с мохнатой седой щетиной, которую с одной стороны прорезал длинный шрам, тянувшийся от уха к подбородку. Один глаз побелел от катаракты, а второй блестел янтарным светом.

— Здравствуй, Бзу, — сказала Лили.

Роберт заметил, что она вся напряглась. Если бы у неё были перья, они бы топорщились.

— Не думал, что снова тебя увижу. Так много времени прошло. Ты подросла, — сказал Историк.

— Я не хотела приходить.

Историк издал лающий смешок.

— Готов спорить, что не хотела. Кто твой друг?

— Это Роберт. Он — тосторонец и помогает нам с расследованием.

Роберт только открыл рот, чтобы сказать «привет», как Историк снова обратился к Лили.

— И зачем вы пришли? Я понимаю, это было тяжело, а значит, важно.

— Нам нужен доступ к записям, относящимся к одному дворфу, Румпельштильскину.

Историк строго смотрел на Лили.

— Идёмте со мной. — Историк развернулся и пошёл обратно к лестнице.

Лили взяла Роберта за руку и помогла спуститься по ступенькам. Роберт удивился телесному контакту, и решил, что, возможно, она просто решила, будто он плохо видит в темноте, но её хватка оказалась очень крепкой, и он понял, что это ей нужна поддержка. Это тревожило Роберта по нескольким причинам, например: он не очень умел поддерживать людей; или: его чувства к Лили вели себя, как игрушка йо-йо, в зависимости от её настроения. Она странная и необычная, загадочная и прекрасная, невообразимо сильная и…

— Прекрасная, — закончил голос в голове Роберта.

Это уже было.

— Ой, прости, я не прислушивался, — сказал голос.

За прошедшие двадцать четыре часа его чувства к ней, определенно, развились, возможно, в несколько чувств. Но его угнетало, что она не поверила ему насчёт кота, и что тогда в лесу переговаривалась с Гнарли за его спиной.

Его мыслительный процесс прервался, когда они достигли конца лестницы, которая оказалась очень длинной. Должно быть, они забрались глубоко под землю, что было разумно, ведь, по словам Лили, архивы располагались внутри горы.

Лестница закончилась длинным коридором, который вёл к двери в дальнем конце. В дверном проёме виднелся мигающий свет, и Роберт предположил, что комната освещалась камином. Чем дальше они шли, тем крепче Лили сжимала его ладонь. Он задумался, когда пальцы потеряют чувствительность.

Несмотря на хромоту и возраст, Историк без проблем оторвался от них. Роберт заметил, что его седые волосы были спутаны и свисали ниже плеч. Он был одет в красный халат, тёмные штаны и чёрные ботинки.