Штильскин - [40]

— Нет у тебя никакого плана, — произнёс голос в голове Роберта.

Роберт проигнорировал его.

Впрочем, так и есть. Он обдумал мысль воспользоваться пузырьком с кровью Белого Кролика. Кролик сказал, что пузырёк отправит Роберта, куда ему угодно, стоит ему пройти через дверь.

Проблема в том, что он никогда не ходил через дверь и эта перспектива его пугала. Другой причиной являлось то, что он ощущал необходимость находиться здесь. Чувствовал необходимость держаться Лили, потому что… ну… причину этому он пока не нашёл.

— Потому что она прекрасна и, несмотря на внешние проявления, её похоже, действительно заботит твоё благополучие, — сказал голос.

Роберт не ответил. Ему не хотелось создавать впечатление перед остальными, будто он сошёл с ума. Несмотря на то, что это очевидный факт, ему не хотелось демонстрировать его сверх необходимого. Так или иначе, он считал, что пока что должен находиться здесь. Единственное, что до сих пор его тревожило…

— Единственное? — переспросил голос.

…это кот. Голос в голове — это, конечно, странно. Пожар, что начался в гостинице — очень подозрительно. Но, кот, точно был настоящим. Он держал его в ладонях.

— А, вдруг, не держал? — поинтересовался голос.

— Заткнись! — рявкнул Роберт.

Лили дёрнулась.

— Твою мать, Роберт!

— Простите, — застенчиво произнёс тот. — Не могу это контролировать.

— Понимаю, ты не виноват.

Роберт слегка удивился. Это первый раз, когда Лили признала, что знает, что с ним происходит.

— Что ж, — заговорил Роберт, надеясь вернуться к разговору. — Расскажите об Историке?

— Ну, во-первых, он живёт вот здесь, — сказала Лили, когда они поднялись на небольшую возвышенность и оказались у подножия одной из окружающих гор. У этого самого подножия расположился средних размеров замок, построенный из тёмно-серого камня, с тремя высокими башнями, обнесёнными высокой стеной. Роберт заметил, что вокруг башен и стен летали стаи птиц.

— Я думал, он больше, — задумчиво произнёс Роберт.

— Замок — это входная дверь в Архив. Гора за ним, по большей части, пуста. Она была изрыта отрядом древних дворфов. Там без счёта комнат и проходов; некоторые ещё даже не разведали. Изначально там планировалось создать нечто вроде королевства дворфов, но великаны их выгнали.

— Как великаны туда забрались?

— Дворфы так впечатлились своей способностью опустошить целую гору и превратить её в своё королевство, что, когда в эти земли пришли великаны, дворфы решили её оборонять.

— Разве внутри горы они не были в большей безопасности?

— Они не принадлежали к числу самых смышлёных древних рас. Они вышли навстречу великанам и, разумеется, были разбиты. Великанам не было никакого дела ни до дворфов, ни до кого бы то ни было. Они просто хотели покинуть Южные земли, где жили изначально, и переселиться на север. Дворфы просто оказались у них на пути.

— А теперь в горе библиотека?

— В основном. Её захватил первый Совет волшебников и она стала хранилищем нашей истории. Волшебники много лет активно ею пользовались, пока около ста лет назад туда не назначили Историка следить за всем и каталогизировать архивы.

— Около ста лет? Сколько же ему?

— Он приближается к девятисотому дню рождения.

— Значит, он не человек?

— Нет.

— Дворф?

— Нет.

— Волшебник?

— Нет.

— Послушайте, будет гораздо проще, если вы намекнёте.

Лили остановилась, повернулась к Роберту лицом, и он осознал, что оказался неправ, сочтя её вид тревожным. Она не испытывала тревоги и не нервничала, он увидел в ней страх. Она боялась Историка.

— Кто он, Лили?

Та опустила взгляд и прикусила губу.

— Он — оборотень, Роберт.

Роберт не понимал, почему сама мысль о существовании оборотней должна быть более необычна, чем всё, что он повидал за сегодня, но эту идею он счёл забавной.

— Ну, да, разумеется. Сейчас уже думаю — глупо это было, предполагать, будто он волшебник. Полагаю, у него есть помощник-вампир?

— Не глупи, вампиров не существует, — сказала Лили и продолжила путь.

Роберт последовал за ней.

— Значит, когда восходит полная луна, он превращается в волка и терроризирует местных фермеров?

— Нет, этим он больше не занимается.

— А, значит, это добрый оборотень, — сказал Роберт и рассмеялся.

Лили обернулась и встала у него на пути. Её глаза были полны слёз.

Улыбка мгновенно сползла с лица Роберта.

— Он не добрый оборотень. Не бывает добрых оборотней. Он много лет терроризировал Этосторонье и убил много невинных людей. Он украл пропуск, пробрался в Тосторонье в начале восемнадцатого века и тридцать лет тихо сидел во Франции. Но он не сумел удержать в узде жажду крови и, наконец, сорвался. Тосторонцы прозвали его «живоданским зверем», по названию провинции, которую он тогда терроризировал. В ваших учебниках истории сохранилась кое-какая информация. Он напал на двести десять человек, сто тринадцать из которых убил. Для его поиска и захвата создали спецотряд и отправили в Тосторонье. Его приволокли сюда и на сто тридцать лет засадили в Башню, после чего выпустили и по его же просьбе назначили Историком. Он — убийца, он убивал мужчин, женщин и детей. Он не добрый, Роберт.

— Простите, Лили. Я не знал.

Лили вытерла глаза рукавом.